Утро седьмого дня. Анджей Иконников-Галицкий
человек», почти с заглавной буквы, как по-испански Дон). Можно перевести и как «святой». Святой, Великий Ефрем.
Так вот. О нём за давностью мало что известно. Есть сведения, что был аскетом и, возможно, монахом – а может, и не был. Иные утверждают, что служил диаконом, что написал великое множество проповедей и гимнов. Один человек по фамилии Созомен сосчитал, что от Ефрема осталось три миллиона стихотворных строк. Ну, это, наверно, преувеличение. Тем более что этот Созомен годился Ефрему в праправнуки и жил изрядно после него. Говорят, что Ефрем, собственно, даже и не писал большую часть своих творений: он вёл речь прямо стихами, а за ним записывали. Но это всё сообщается в источниках, появившихся тоже через десятилетия после его смерти. Самое раннее известное ныне упоминание о нём у современника (по годам примерно как внука) – у Епифания, епископа Констанции Кипрской. В сборнике «Панарий, или Против восьмидесяти ересей» Епифаний титулует его просто и ёмко: «мудрец сирийский»[1]. И цитирует довольно обширно как вдохновенного богослова и борца с ересью.
Да, так вот, у этого мудрого Ефрема есть такое объяснение, что именно приключилось с Адамом и Евой в раю.
А дело вот в чём.
Бог сотворил человека ни смертным, ни бессмертным. А способным к бессмертию. Это и в самом деле так: сколь бы мы ни были тяжелы, мутны, болезненны, связаны и окованы, мысли наши и душевные порывы ничем не ограничены, бестелесны, не подвержены законам пространства и времени, физики и химии. Они могут быть радостны и светлы посреди всякой нашей пакости. А следовательно, они бессмертны. Значит, в каком-то своём состоянии мы бессмертны. Правда, это состояние далеко от нас, как жаворонок в небе, и неуловимо, как солнечный зайчик на стене. Как бы я и не я.
Да, так вот.
Бог сотворил человека способным к бессмертию. Что значит «способным»? То есть решай сам: хочешь бессмертия – вот оно, бери, а не хочешь – не надо. Никто не заставляет. Но уж если выбрать бессмертие – так всем своим существом. А можно и не выбирать. Предпочесть что-то другое. Полная свобода.
И вот чтобы обеспечить человеку возможность выбора, Бог и сказал:
– От всех деревьев ешьте плоды, а от этого не ешьте. Если съедите, то смертью умрёте.
(Для чувствительных натур отметим, что в раю было превеликое множество растений со съедобными и вкусными плодами, и запрет на одно какое-то фактически не ущемлял райские права человека).
Сказал – и ушёл. Чтобы не мешать.
Человек-то ещё не знал, что это значит – умрёте. Да и сейчас не знает. Но ему было сказано: если съешь, не будет тебе бессмертия. Лишишься жизни.
И тут появляется диавол. В дословном переводе с греческого «диавол» – это лжесвидетель, профессиональный обманщик. Ефрем, кстати, объясняет, почему диавол появился тут в виде змея. Дело в том, что человек – Адам и Ева, – не зная смерти и всякой болезни, не боялся ничего, в том числе, естественно, змей. Притом змей умеет подползти тихо и незаметно, и он красив, приятен на вид. В общем, не вызывает подозрений. Он как бы свой, и его голос можно принять за свой внутренний голос.
Но это был именно диавол в образе змейки. А единственная задача диавола – небытие. Чтобы ничего не было, сотворённого Богом. Мечтает диавол о том, чтобы и Бога не было. Ну это не в его власти, и он стремится хотя бы человеку навязать сомнение в Боге.
И Адама и Еву он обманул самым простым способом – через недоверие. А психологической основой недоверия является преувеличенное мнение о себе. Типа: я лучше знаю, чем он, потому что я вообще всё знаю лучше всех, потому что я лучше всех. На этом диавол и поймал простака.
– Съешьте – и будете как боги.
То есть точно уже будете лучше всех.
Человек ведь лучшее творение Божие, вот Адам и подумал, что он лучше всех и ему лучше знать, что выбирать – бессмертие или нечто иное. И съел вместе с Евой. Отказался от бессмертия – сам своею собственною волею.
А отказавшись и съев, вдруг увидел вместо себя совершенного себя жалкого, постыдного, никчёмного, голого.
Дальше – понятно. Наступление неизбежных последствий.
Изгнание из рая по причине органической несовместимости истины и обмана, совершенства и уродства, смертного и бессмертного.
Так началась человеческая история.
Можно, конечно, сказать, что Бог поставил человеку слишком высокую планку. Переоценил человека.
Но Бог – это и есть высшая планка бытия и самая высокая оценка всего. Так что – что уж тут поделать.
И вот история началась.
Кстати, ещё одно маленькое наблюдение, из того, что ускользнуло от внимательного взора Ефрема и других отцов.
Когда архангел Михаил изгонял из рая Адама и Еву, в общей суматохе никто не обратил внимания (да и некому было) на несколько хвостатых теней, мелких и покрупнее, промелькнувших в створе широко распахнутых ворот вслед за изгоняемыми. А некоторое время спустя, приходя мало-помалу в себя после пережитого, Адам выкарабкался в предутренних потёмках из наскоро построенного
Епифаний Кипрский. Панарий, 51, 22, 7. Цит. по: Творения святого Епифания Кипрского. Ч. 2. М., 1884. С. 383.