Шоколадница. Джавид Алакбарли
была любовь моей бабушки ко мне. Именно её любовь способствовала тому, что всё мое детство и вся моя бесшабашная юность прошли в том замечательном мире, который она для меня выстроила.
Она была мудрой женщиной и великим мистификатором. Благодаря ей я верил в то, что где-то высоко в горах на Шахдаге живёт Шахта баба, т.е. Дед Мороз. Письма и подарки от него регулярно в наш дом приносил почтальон. Я лично сам расписывался в их получении и был страшно горд тем, что все мои просьбы он в точности исполнял. Для меня это означало ещё и то, что я весь год, по мнению Деда Мороза, был хорошим мальчиком. Но я-то сам знал, что это не сосем так. В то что не обо всех моих шалостях ему сообщили, я видел ещё одно проявление бабушкиной заботы обо мне.
Бабушка смогла мне внушить, что каждая из четырёх недель перед праздником весны имеет особое символическое значение. В первую неделю – от спячки пробуждается вода, во вторую неделю – мы все получаем мощный заряд солнечной энергии, в третью – ветер всюду разносит тёплый воздух. И, наконец, в последнюю неделю – от зимнего сна просыпается земля. И только после всего этого может наступить весна. Все ритуалы Новруза для меня до сих пор преисполнены моих детских воспоминаний. Словом, бабушка не отмахивалась, как все взрослые, от меня, а делала всё, чтобы выстроить для меня целый каскад ступенек, ведущих меня из моего детства во взрослый мир.
Благодаря ей, все мои желания начинали обретать реальность ещё до того, как я сам мог понять, чего же я хочу. Благодаря ей я научился слушать своё внутреннее «я» и чётко осознавать, чего же я категорически не хочу. А ещё, начав осознавать это, я научился это озвучивать и не позволять никому навязывать мне те решения и поступки, которые идут вразрез с моими желаниями. Именно благодаря ей, я стал таким, какой я есть.
Мои дни рождения, Новый год, Новруз байрам, начало и завершение дачного сезона – всё это, да ещё и кучу вещей в придачу, бабушка умела превращать в настоящий праздник. Со своими героями и антигероями, со своими традициями и правилами нарушения этих традиций, со своими яркими образами и запоминающимся запахами. Словом, она умела выстраивать вокруг меня некоторую псевдореальность, в которой она была сценаристом, режиссёром, актёром…В общем-то, всем. Она была настолько талантливым человеком, что разницу между этим вымышленным миром и реальной жизнью, я почти не ощущал.
Мои родители были далеко. Да и когда они жили в Баку, с бабушкой они не очень ладили. Считали, что, я вырос фантазёром и мечтателем, благодаря её дурацким методам воспитания, в которых вымысел и действительность имели равные права на существование. Бабушки не стало. Но никому не под силу оказалось уничтожить всё то, что она в меня вложила, Даже моим родителям. Иногда, в пылу наших споров, они уверяли меня, что хоть бабушка и умерла, но она продолжает жить внутри меня. В первый раз, услышав это, я был предельно шокирован. А потом подумал, что если даже это так, то это, в конце концов, не так уж и плохо.
От бабушки мне достались не только воспоминания, но и прекрасная квартира на пятом этаже пятиэтажной сталинки. Трёхкомнатная, с добротной старинной мебелью и неплохим ремонтом. Меня радовало и то, что у бабушки над её пятым этажом был сооружён ещё и шестой этаж. В своё время она, каким-то чудом, смогла переоборудовать чердак дома в приличную мансарду. И, конечно же, я обустроил там свою мастерскую.
Я рисовал с детства. У меня никогда не возникало вопросов на тему о том, кем я стану, когда вырасту. Ответ был только один – художником. В тот год я поступил в Суриковский инстинут. Вернулся в Баку на неделю, чтобы собрать свои вещи и уехать на учёбу. Всеми мыслями я был уже в Москве. Оставалось переместить туда только моё бренное тело. Всего семь дней в родных местах и можно будет поселиться в городе моей мечты. Учиться. Учиться рисовать. А ещё просто рисовать то, что хочется рисовать. До одури, до беспамятства, до мельтешения чёрных точек перед глазами. Как я и мечтал.
Тем вечером, сразу же из аэропорта, я поехал в бабушкину квартиру. Взлетел на пятый этаж. Когда попытался открыть дверь, передо мной вдруг возникло какое-то странное существо. Это была девочка. Худенькая-худенькая, тоненькая-тоненькая, с личиком просто неземной красоты. Ей от силы было лет десять. Я сразу догадался, что, видимо, это девочка живет в соседней квартире. Она мне сообщила, что родителей нет дома. В квартире же нет света, а ей очень страшно сидеть одной в темноте. Мне не хотелось заходить в чужой дом и пытаться включить там свет. Она тоже не горела желанием заходить в мою квартиру. Лишь попросила меня не закрывать входную дверь. Скудный свет из моей прихожей освещал её изящную фигурку. Я, почему-то хриплым шёпотом, спросил у неё:
– А можно я тебя нарисую?
– Можно. Кстати, я Эльмира. Но все, почему то, зовут меня Мирра.
Картон, уголь и ровно пятнадцать минут времени. Немного мастерства и это почти нереальное, невесомое, неземное существо уже обитало у меня на куске картона. Очень было похоже на те рисунки, где художники- фантазёры пытаются рисовать эльфов. И ещё почему-то этот рисунок очень напоминал мне мою бабушку. То ли взглядом, то ли поворотом головы, то ли какими-то чертами лица. А скорее всего, какой-то особой аурой, окружающей эту девочку. Именно она создавала у меня иллюзию