Поймать лаптем удачу. Маргарита Смирновская
ую работу, а вместе с этим и хорошие магазины, и горячий хлеб, и растительное масло, и свекольный сахар и все остальные прелести сельскохозяйственной деятельности. Моя тетушка работает у этого «кулака» бухгалтером. Она одна из немногих, кто получает у бывшего председателя вполне приличную зарплату и кучу продуктов в придачу. Для нее эта семья предпринимателей ничего не жалеет. И тетушка так хвалила свою профессию, что мои родители даже слышать не хотели о том, что мое призвание – быть художником.
Я с детства ходила в сельский кружок к старому местному художнику Ивану Валерьевичу учиться рисовать. Но меня после одиннадцатого класса отправили в Борисоглебск, в училище, получать бухгалтерские навыки, так как на институт у моих драгоценных родителей денег не было. Моя мама работала воспитателем, а папа был летчиком на пенсии, он занимался частными грузовыми перевозками и охотой. Частные перевозки денег приносили немного, заработок этот приходился на лето, и его едва хватало на жизнь зимой и на одежду, которой меня тоже не баловали. Так, я с горем пополам выучилась на бухгалтера. Диплом я получила не красный, четверки были вперемешку с тройками, хотя могла поднапрячься и закончить на «отлично», но так как я жила одна, и родительских денег мне не хватало катастрофически, то я тайком от родителей подрабатывала в зоомагазине, работая два дня через два. Вот из-за моих пропусков занятий и был соответствующий результат. Почти все учителя знали, что я работаю, и относились с пониманием, но были и принципиальные зверюги: пусть ты не ходила на занятия, но выучила – все равно поставят «неуд». И еще были те, что принимали только деньгами, а не знаниями. Так напрямую и говорили: «Тройка – три штуки, четверка – четыре…». Я обходилась и тройкой.
По окончании ПТУ я не захотела работать на нашего «кулака». Не потому, что он плохой, просто, как говорят в народе, хуже нет, чем работать с родней. И поэтому я устроилась продавцом в зоомагазин в красивом городке Борисоглебске. Именно там были мои первые поиски «принца». Проработав в Борисоглебске три года и разочаровавшись в местных ребятах, я отправилась покорять Москву, а точнее, Раменское. Раменское – это маленький развивающийся красивый городок ближнего Подмосковья. Там я остановилась в общежитии и устроилась в магазин «Четыре лапы». Жила очень бедно, от аванса до зарплаты. Меня даже подкармливали соседи, когда я мыла общую кухню и коридор с туалетом. Так я прожила год, пока к нам не подселился молодой парень Серега Гущин. Сережа был одним из тех парней, при виде которых всегда думаешь: «А как я одета?». Сам он всегда одевался в дорогих бутиках и выглядел очень ярко и стильно.
Откуда у него были такие деньги, мне до сих пор непонятно. Такие ребята меня всегда отталкивали, но в тоже время в Сереже было столько природного обаяния и шарма, что я и по сей день? немного в него влюблена. В хорошем смысле слова, конечно. Это как влюбиться в артиста, певца, в недосягаемую звезду, но не как в обычного парня. Возможно, у нас могло что-то получиться, если б Сергей однажды не пригласил меня посидеть вдвоем и выпить коктейль…
Это для меня звучало примерно так: «Я очень вежливо тебя напою, а потом затащу в кровать…». Все дело в том, что, как только мы познакомились с Сережей, он устроил меня к себе на колбасный завод. Работа была тяжелая, но хорошо оплачиваемая. Меня с моим бухгалтерским образованием взяли работать в термичку. Это такое место, где стоят термопечи, в которых варится и коптится колбаса, сосиски и все остальные мясные изделия. Там я сидела и записывала, когда и какие рамы с колбасой или сосисками поставили в термокамеру, и когда они вышли оттуда.
Работа была тяжелой из-за графика: сутки – двое, сутки через сутки. А так там ничего сложного не было. Сам Сергей работал старшим технологом. Ему подчинялись все термисты и грузчики. И вот среди ребят я прослыла толстокожей девственницей. И все почему? Потому что при разговорах про секс я краснела, и все поняли, что я в свои двадцать четыре года все еще невинна. И теперь каждый заводской парень пытается покорить неприступную вершину. Меня это еще больше раздражает. Все зовут на домашний сеанс, на вечеринку, на Новый год к себе домой… Признаются в любви и обещают жениться…
Да как бы не так! Женятся они, как же!
В общем, Серега Гущин тоже подходил. Я всех отшила, и отшиваю по сей день. И вот дошло до смешного: мне двадцать четыре, а я еще девочка нетронутая.
И все потому, что я в четырнадцать лет безответно и безвозвратно влюбилась в одноклассника. И так сильно влюбилась, что подойти и заговорить с ним не смела, хотя он о моих чувствах знал, да и вся деревня тоже. Все смеялись над нами, подшучивали, когда я мимо него проходила. Когда я уехала учиться в ПТУ, он поступил в Воронежский институт. В Борисоглебске я ему верность хранила, письма писала, посылала стихи…
Один раз я получила на Восьмое марта неподписанную открытку. От кого – не знаю. А когда окончила ПТУ, узнала, что он женился. И чтобы переключиться, поставила себе цель: раз не он, то найду принца! Но принца я, ни там не встретила, ни на заводе в Раменском. Перевелись нынче настоящие парни. Все живут легко и беззаботно, не имея никаких жизненных принципов. У всех одна цель: встретиться в клубе с друзьями, выпить на халяву и получить ничем не обремененный секс. А я так не могу. Меня бесит,