Темная история. Ольга Шумская
на шкодного терьера. Широкие рукава рясы послушника спускались практически до кончиков его пальцев, но Габриэль догадывалась, что Клаус вырядился монахом не просто так: удобное одеяние отлично скрывало синяки, полученных на вчерашней тренировке с тем же Рыжим… пощады инструктор не ведал.
Он придержал для Габриэль дверь – и, уже закрывая ее, легонько мазнул ладонью по ее руке, передавая свернутую записку.
Ее обожгло нечаянной радостью. Контакты с внешним миром были запрещены, монахи строго следили за соблюдением этого правила, но некоторым воспитанникам было позволено проводить праздники в семье, а близнецы жили по соседству с одним из немногих друзей ее детства.
Габриэль раскрыла ладонь, бросив настороженный взгляд в глубину коридора, и под прикрытием широкой хламиды загораживающего ее Клауса быстро пробежала взглядом текст. Знакомый почерк бабушки заканчивался парой предложений, написанных другой рукой, – и Габриэль улыбнулась, заметив простую букву «Д» вместо подписи.
Ее друг детства, для которого любые интриги и секреты были попросту хлебом насущным, с радостью включился в сложную проблему налаживания связи между заключенной в монастырской школе Габриэль – и ее бабушкой, Лаурой ван дер Стерре, единственным человеком, способным помочь внучке.
Записка от бабушки грела ладонь; казалось, полумрак монастыря внезапно наполнился запахом цветов и пением птиц. Габриэль знала, что ей нужно делать: учиться, тренироваться, принимать правила; делать вид, что она полностью разделяет их доведенные до крайности религиозные догматы, делать вид, что она верит в предназначение своей семьи.
И ждать, когда наступит день, и она сможет навсегда оставить позади все это безумие – и жить обычной, нормальной жизнью…
Небо над головой блеснуло лучом солнца, ветер разогнал обложную пелену туч. Продавец кофейни, вышедший на порог глотнуть свежего осеннего воздуха, приметил новую посетительницу и окинул ее изучающим взглядом.
Девушка, одетая в стильный белый свитер и темно-бордовые штаны, задумчиво изучала выставленный на улице щит с акционными предложениями. Ее светлая, почти фарфоровая кожа обладала теми неяркими, но безошибочно узнаваемыми тонами персика и сливок, по которым сразу становилось понятно ее кельтское происхождение. Образ дополняли волосы того редкого клубнично-золотистого оттенка, который тоже был характерен исключительно для обитательниц туманного Альбиона – и так редко встречался в Берлине.
Подняв взгляд, она улыбнулась, и парень не мог не отметить ее до невозможности яркие, смешливые голубые глаза.
– Жду подругу, – объяснила она, отрицательно качнув головой в ответ на услужливо распахнутую дверь. Парень понимающе кивнул и не слишком охотно потянул на себя дверь, позволив манящим ароматам свежей выпечки просочиться на улицу. Девушка сделала было шаг за ним – но тут же со вздохом покачала головой и вместо этого опустилась на скамейку у фонаря.
Лиза