Автограф убийцы. Марина Серова
не увлекался. Даже Агату Кристи не жалую.
– Никакой это не тест, – заверила я. – Просто хочу узнать название этого вещества и для чего оно применяется. Специальный герметик?
– Да какой герметик, Татьяна? Вы что, смеетесь надо мной? Это же обычный пластилин! – возмутился Пашкевич.
Я уставилась на серый комочек в моих руках. Пластилин? На стройке? Интересно! Быть может, я и не напрасно по ней лазила.
– Значит, вы такой материал при отделке внутренних помещений не используете? – как можно спокойнее спросила я.
– Ясное дело, не используем. С этим вопросом вам лучше в детский сад идти. Они вас просветят, как с ним обращаться и для чего применять, – приняв мой вопрос за шутку, засмеялся Пашкевич.
– Так я и поступлю, – заверила я. – Ну, что ж, не смею вас больше задерживать. Вы и так, наверное, на встречу уже опоздали. В качестве компенсации могу предложить подвезти до бара. Я на машине.
– Спасибо за предложение, но нет. Сам доберусь, – отказался Пашкевич, вставая.
Он проводил меня в прихожую, подождал, пока я дойду до подъездного тамбура, и только после этого закрыл дверь. Щелчок замка эхом отозвался в пустом подъезде.
Глава 3
Я сидела у открытого окна в своей однушке и размышляла. Во дворе раздавался гомон ребятни, опьяненной долгожданной свободой от школьной повинности. Начало лета – самая лучшая пора для школьников. Можно ни о чем не думать, никуда не спешить, а целыми днями гонять по окрестностям, сверкая босыми пятками. Это обстоятельство делало детские голоса настолько пронзительными, что счастливые крики долетали даже до седьмого этажа. У меня и у самой в начале лета настроение всегда становилось приподнятым. Видимо, подсознание срабатывало, как в детстве. Оттого и крики не приносили раздражения, как в хмурые осенние дни.
От Пашкевича я направилась прямиком домой. Для начала информации было достаточно. Теперь требовалось суммировать полученные сведения и решить, стоит ли копаться в этой истории. Признаться честно, личность Дениса Фирузова уже вызвала мой интерес. Слишком противоречивые отзывы давали о нем те, кто был знаком с ним лично.
Вот, например, Могильников. Уж как он тепло о друге своей юности отзывался! А копнуть немного глубже, так ни в те давние времена, ни в настоящем он Фирузова и не знал толком. Наделил его положительными качествами и наслаждается тем образом, который сам для себя создал. Ну, скажите на милость, разве можно назвать другом человека, который за столько лет ни горем, ни радостью с тобой не поделился? Ни совета не спросил, ни в жилетку не поплакался. Не человек, а робот какой-то! А вот поди ж ты, для Могильникова он чуть ли не Дон Кихот.
Или директор компании, Анатолий Борисович. Вроде и положительно о Денисе отзывался, и работой его доволен был, и подающим надежды считал, а репутацией своей жертвовать не стал. Замял дело, будто и не о человеческой жизни речь шла. Списал все на халатность самого Фирузова и забыл о нем, как о незначительном эпизоде в своей жизни. А между прочим, когда у самого форс-мажор