Оллвард. Разрушитель миров. Виктория Авеярд
рта умирающей лошади шла пена, но он гнал ее вперед. Ее плечо было алым от запекшейся крови. «Моей крови», – думал он. Хотя со дня битвы прошло немало дней, его раны едва начали затягиваться. Он старался не думать о своем лице, вспоротом теми существами, теми чудовищами, воинами нечеловеческой армии, явившейся из мира, который он даже не мог вообразить. Он все еще чувствовал на себе их пальцы, сломанные ногти и кости, торчавшие из-под ржавых доспехов. Теперь они остались далеко позади, в сотнях миль за его спиной. Но Домакриан все равно то и дело оглядывался назад, широко раскрыв изумрудные глаза.
Он не мог сказать, как ему удалось спастись. Он знал лишь, что вскочил на лошадь одного из Соратников; остальные воспоминания стерлись, оставив только отголоски звуков, размытые цветные пятна и неясные запахи. Он скакал днями напролет. Королевства проносились мимо, сливаясь друг с другом; холмы сменялись возделанными полями, которые уступали место лесу, а затем снова холмам. Наконец он начал узнавать пролетавшие мимо ландшафты. Миновав горы Монарион и Монариан – Звезду и Солнце, – он свернул в скрытую от посторонних глаз долину. Поросшая тисовыми деревьями, она тонула в тумане, а извилистая серебряная лента реки Аванар делила ее на две части. Он был сыном и принцем этой земли и знал ее наизусть.
Калидон.
Айона.
Родной дом.
«Осталось недолго, – думал он, надеясь, что лошадь выдержит. – Уже совсем скоро».
Дом слышал, как оглушительное биение лошадиного сердца становится реже. Он ударил ее ногой еще раз.
Остановится либо ее сердце, либо твое собственное.
Туман начал отступать, и из него проступил видэрийский город Айона, раскинувшийся на скалистых кряжах в том месте, где Аванар впадал в Лохлару – Рассветное озеро. За долгие столетия дожди и снега окрасили город в серо-коричневую гамму, и все же он сохранил свою величественность. Здесь жили тысячи бессмертных; сотни из них родились еще в Глориане и были старше самой Айоны. Королевский дворец, называемый Тиармой, с гордостью стоял на остром, как нож, краю кряжа, под которым виднелись одни только скалы.
Город окружала поросшая мхом оборонительная стена. Она была хорошо защищена: по всей ее длине стояли натренированные стрелки в зеленых одеждах, различить которых было почти невозможно. Они сразу же его узнали: их острое зрение позволяло им отлично видеть даже на большом расстоянии.
Принц Айоны возвращался домой, окровавленный и одинокий.
Лошадь забралась на кряж и, миновав ворота, остановилась у дворца правительницы. Когда Дом спрыгнул со спины кобылы, та упала на землю. Ее тяжелое дыхание замедлилось, а через несколько мгновений вовсе затихло. Древний вздрогнул, услышав последний удар ее сердца.
Стражники обступили принца, не произнеся ни слова. У большинства из них были золотистые волосы и зеленые глаза; в тумане их лица казались абсолютно белыми. На их кожаных доспехах виднелся величественный олень – символ Айоны. Его можно было увидеть повсюду: на барельефах, мантиях и броне ионийцев. Гордый и недосягаемый, он окидывал своим всевидящим взглядом