Расскажи мне…. Алексей Викентьевич Войтешик
«в эпоху близкую к коммунизму», в общем, в то время, когда этот молодой город только-только начинал строиться.
И в то время, и сейчас нелегкий труд шахтеров и строителей хоть и приносил их семьям немалый доход, но совсем не прибавлял здоровья. Само собой разумеется, что большинство из них сбрасывали с себя этот тяжкий груз усталости единственным известным им способом – употребляя после работы сверх всякой меры различные спиртные напитки.
Шахтёры могут себе позволить любой алкоголь, за любую цену, но как бы это не выглядело странно, что сейчас, что в семидесятых годах ХХ столетия, они, после получки, предпочитают всем напиткам дешёвое вино. Правда есть одно уточнение, конечно, в семидесятых употребляли его же, но только делали его тогда из натуральных продуктов. Хмель у такого алкоголя был легким.
Широкий ассортимент этих напитков распродавался примерно так же быстро, как ныне порошковая пивная вода, которую кто-то по недомыслию называет пивом. Прошло столько лет, а в памяти так и остались названия: «Осенний букет», «Лучистое», «Лучафэр», «Лесная ягода» и т.д. (Думаю, многие могут продолжить этот список). Чего тут греха таить? Мы с друзьями в восьмидесятых года ХХ столетия, отрабатывая практику на колхозном автодворе, тоже ....употребляли. Потому я и знаю так хорошо эту «винную карту».
Но! Вернёмся же непосредственно к повествованию. Так вот, сейчас, в силу многих причин уже сложно дознаться к какой структуре относилась деятельность главного героя нашего рассказа. Доподлинно о нём известно только то, что звали его Викентий, а фамилия его была Кочерга.
Согласитесь, имя у этого человека было редкое, но, смею вас уверить, не оригинальное, о чем свидетельствует хотя бы мое собственное отчество и такие же имена и отчества многих других людей.
Зная историю своего отца, выросшего, как и вышеупомянутый Викентий в сельской местности, лично я ничуть не удивляюсь тому, что нежелающие утруждать свой язык произношением полной версии этого имени сограждане, в быту звали его просто – Веня, а уменьшительно-ласкательно – Веник.
И если у русского человека подобное звучание имени сразу же вызывает улыбку, то на территории Беларуси, особенно в местах, где подобного рода имен много (Франэк, Юзик, Болесь, Томик…), оно в ходу и ничуть не смущает людской слух. Для нас оно звучит также как для русского Васёк, или, скажем, Шурик…
Продолжим. Жил да был в пределах тогда еще частично барачного городка Солигорска Викентий Кочерга. Обосновавшись с женой и детьми в дружно поднимающихся новостройках, он в меру сил трудился на благо великой страны, являясь твердой материальной опорой собственной семье. Буйством нрава этот человек не отличался, так что даже приняв как следует «на грудь», не вызывал по этому поводу у супруги никакого жесткого протеста. Добрая, понимающая женщина думала так: «Все пьют. Мой хоть домой приходит и не дерётся. Деньги приносит, а что ещё надо?»…
Ну, выпил. Она, конечно, тихо пожурит, а после покормит и уложит спать нетрезвого отца семейства. Часто это было или редко, о том история умалчивает, да и какое нам, собственно говоря, до этого дело? Важно только то, что иногда с ним это происходило.
Вот во время одного такого «иногда», как-то летом, приняв с сотоварищами в душном послеобеденном зное обычную дозу пятницы (как они говорили тяпницы), Викентий ощутил …легкое недомогание и, не дойдя до конца привокзальной аллеи, тихо осунулся в кусты у тротуара, где и захрапел, провалившись в глубокий и здоровый сон.
Все это происходило еще у здания старого вокзала, где сейчас, если мне не изменяет память, помещается детская секция бокса. Народу в тех, тогда ещё, заваленных окурками и мусором привокзальных аллеях болталось огромное количество и, чего греха таить, весомая часть из них по своему состоянию мало чем отличалась от мирно отдыхающего в кустах Викентия. Единственное, что держало на ногах иных, так это осознание того, что им, в отличие от Викентия, еще нужно было как-то добираться домой в пригород. Что делать, в отличие от Веника далеко не все могли похвастаться квартирой в новостройке.
Прохожих мало интересовала судьба отдыхающих в кустах и пребывающих в алкогольном кумаре граждан. В пятницу таких всегда было много и их просто обходили стороной. Стояла жара и ни милиция, ни, тем более, медицинские бригады скорой помощи не горели желанием утруждать себя излишней суетой. Раскаленные на солнце ЕрАЗы с красными крестами и редкие сине-красные ГАЗики, внутри которых было жарче, чем в парной, отбивали у медперсонала и милиции всякое желание работать.
Но вот опускалась вечерняя прохлада и первыми, кто выехал на городские улицы, была служба, которая имеет отношение сразу и к милиции, и к медицине, а именно легендарная, воспетая народом, обросшая тяжким грузом баек служба медицинского вытрезвителя.
С выходом на линию их экипажей вопрос вечернего времяпровождения для выпивших граждан уже стоял иначе, а именно: «кто не спрятался – я не виноват».
Наверное, стоит упомянуть о том, что и милиция в те времена, не в пример нынешним, была в большом почете. Буйствовать или перечить милиционеру мог решиться только самый отъявленный негодяй или полный придурок, а потому мычащие, передвигающиеся