Мой капитан – киборг. Анна Владимирова
в ее рот. Она глухо вскрикнула, когда заполнил ее одним рывком, и вцепилась ногтями в мою спину, тяжело дыша.
– Совсем одичала, – усмехнулся ей в губы и двинулся медленно, прислушиваясь к ее реакции.
Желание наказать разбивалось о чертов страх сделать больно! Я, блять, боялся сделать больно после того, как у нее не вышло меня вырубить!
Девочка жарко дышала и постанывала в мой рот, наполняя чувством давно забытого восторга – ей было хорошо! А когда она сама накрыла своими губами мои – я улыбнулся. Злость разлетелась, осталась только она – всклокоченная, мокрая и вся моя. Я толкнул ее на спину и задвигался сильнее и резче, любуясь лоснящейся от пота кожей и вздрагивающей грудью с возбужденными сосками. Девчонка закричала громче, жмурясь и выгибаясь, не оставляя мне шанса сдержаться… И я кончил в нее, едва не рухнув сверху – так сильно ударило в голову. Двухмесячное воздержание и дрянь в бокале делали свое дело…
Только это было лишь начало… Сначала я снова довел ее до такого же состояния – девочка оказалась горячей и голодной не меньше, хоть сопротивлялась уже сильнее. Но то, как ломался ее протест о жажду разрядки, делало месть особенно приятной. Она дрожала и насаживалась на мои пальцы и язык сама, лишь бы позволил ей кончить.
В третий раз мы финишировали одновременно. Я чувствовал, как сжимается ее лоно вокруг члена, смотрел, как невменяемо дрожит она вся, и сыто усмехался – будешь знать как дразнить голодного мужика в баре. Потом вдруг подумалось, что черта с два позволю ей кого-то еще дразнить… кроме меня. А потом мысли растворились в каком-то тумане.
1_Лаки
Струи воды уже невыносимо обжигали, а мне все было мало. Нет, я не терлась остервенело мочалкой, пытаясь стереть прошлую ночь с кожи… Просто не могла согреться. Так бывает, когда вылазишь из-под одеяла утром, и прошибает озноб от того, что еще несколько секунд назад было тепло, а то, что ждет – безрадостно.
Я вылезла из объятий мужчины сразу, как его дыхание стало глубоким. Думала, умру от страха, пока собиралась, опасаясь, что он проснется. То, что он вообще уснул, было невероятно – его ведь не вырубило снотворное, которым меня обеспечили для задания.
Я подняла голову, подставляя лицо струям. Жаль, что нельзя выполоскать воспоминания из мозгов!
Что… что вообще это было?! Как я оказалась в такой переделке?! И почему он меня не грохнул?! Я ведь всерьез подумала, что отымеет и пристукнет. Может, он так и хотел, но… уснул?
Не верилось.
Я смотрела на покрытую паром дешевую пластиковую перегородку, как капли воды набухают на ее поверхности и срываются вниз… а перед глазами стояло совершенное тело мужчины, блестящее от пота, и капли, скатывающиеся с висков по жестким скулам к подбородку. Его на самом деле заботило мое удовольствие. Боялся сделать больно – я видела. Взгляд синих глаз вспарывал мою душу с сухим треском истлевшей ткани… Все, чем обернулась я за эти годы выживания здесь, в гетто, он содрал за одну ночь. Будто я была не сухой мумией, а винтажной