По ту сторону льда. Марина Эльденберт

      С ней будут проблемы.

      Я понял это сразу, когда почувствовал, как на нее отозвалось пламя – хотя этого не должно было быть. Лаура Хэдфенгер не была иртханессой, и притяжение к ней было диким, иррациональным, и от этого еще более неправильным.

      Когда она устроилась на стуле, демонстрируя ажурный край чулок – тогда мне показалось, что это было сделано нарочно, хотя спустя несколько  дней я уже не был так в этом уверен; говоря по правде, с ней я никогда и ни в чем не был уверен, потому что все мои логические цепочки крошились об эту девушку, как хрупкие ледяные наросты – я понял, что изнутри поднимается волна звериного пламени. От желания выставить ее за дверь или просто разложить прямо на столе меня отделяли выдержка и годы тренировки контроля, который именно сейчас почему-то решил дать сбой.

      – Что ж, Лаура Хэдфенгер. Почему вы хотите стать первой ферной Ферверна?

      – Я не хочу.

      Она смотрела в глаза прямо и открыто, и она не играла. Драконы легко чувствуют фальшь, но Лаура Хэдфенгер говорила правду. Она не хотела. В тот момент она действительно не хотела ей быть.

      – Что делаем дальше?

      Возвращаем.

      Швыряем к моим ногам. Ее. И его. Их двоих.

      Рука, покрытая чешуей, сжалась непроизвольно. Под защитой дракона – это был единственный шанс остановить горение – пламя по-прежнему жгло. Концентрация пламени в тот момент была такой сильной, что врачи разводили руками. Они не знали, что с этим делать. Я тоже не знал. Моя ладонь продолжала гореть, вобрав в себя такую мощь пламени, которая могла не оставить от моей же собственной резиденции ни камня. Ни крошки. Ото всех, кто там был.

      Мысль об этом жгла чуть ли не сильнее, чем текущее сквозь кости и кожу пламя.

      – Торн.

      – Ты проверил других претенденток?

      – Да, с девочками все в порядке. Единственное, я бы не рекомендовал тебе ферну Ригхарн.

      – Что с ней?

      – Всплыла пикантная особенность ее прошлого. Они с бывшим парнем встречались с женатыми парами, обменивались партнерами в сексе. Ее отец основательно позаботился о том, чтобы об этой истории никто не узнал, но если нашел я, найдут и другие. Чуть раньше или чуть позже.

      Я повернулся к нему. Стенгерберг обладал талантом достать из-под земли то, что пытались спрятать даже в ее ядре. Я думал о том, что одно мое слово – и Лаура Хэдфенгер снова будет в моем кабинете. Здесь, где несколько дней назад я был в полушаге от того, чтобы вбиваться в хрупкое податливое тело прямо на этом столе. Чтобы позволить пламени прорваться сквозь чешую и скользить ладонью по ее коже, цепляя стоящие соски, дурея от ее рваных стонов и криков, прорывающихся на пределе сил.

      Я действительно мог это сделать. И тогда, в резиденции, когда ладонь лежала на ее хрупкой шее, как последняя преграда между ней и моим звериным началом, и тогда, когда она приволокла ко мне виари, чтобы просить вернуть ее к дракону.

      Я почти это сделал. Почти.

      То, что я остановился в первый раз было делом привычки. Контроля, разом вырубающего любые чувства и любые эмоции.

      То, что я остановился во второй, было чудом.

      Поэтому сейчас я сказал:

      – Свободен, – и, оставив Стенгерберга за спиной, подошел к окну.

      «Она уехала. С ним».

      Раскрыв ладонь, я смотрел на текущие между чешуйками искры. Это помогало сосредоточиться, помогало справиться с тем, чего не должно было быть.

      Не должно, но оно было.

      Именно поэтому чем дальше Лаура Хэдфенгер будет от меня, тем лучше.

      Развернувшись, приблизился к коммуникатору, коснулся панели.

      – Одер, назначай собеседования. Мне нужно встретиться со всеми претендентками на этой неделе.