.
й, а младшая и вовсе ползала в подгузниках, каждый уголок моего сердца наполнился светом и радостью. А сейчас уже Сара, моя тихая изящная Сара выходит замуж за Дэва. Свадьба всего через пару часов, и я от всего сердца радуюсь за мою малышку.
Но при этом не могу не переживать за Юджинию. Наша дорогая Юджиния всегда беспечно шагала по жизни, и даже в самые тяжелые минуты ее глаза ярко горели, а с губ не сходила улыбка, но, боюсь, ей пришла пора столкнуться с суровой реальностью, и мне остается лишь надеяться, что ей хватит сил и стойкости духа преодолеть все испытания, что ждут ее впереди.
Но уже пора одеваться на торжество, все остальное потом».
Глава 1
Джина Сен-Себастьян выдавила из себя улыбку: – Бог ты мой, Джек, какой же ты все-таки упрямый!
– Это я-то? – нахмурился и так уже порядком рассерженный Джон Харрис Мэйсон Третий.
Двухметровый темноволосый посол никак не контролировал ни Джину, ни положение, в котором они оказались, и от этого злился еще больше.
– Черт! Ты от меня беременна, но при этом даже не хочешь говорить о браке!
– Ну вот, опять… Может, просто объявишь эту счастливую новость всему миру и успокоишься?
Нахмурившись, Джина выглянула из-за кадок с жасмином, что скрывали их от остальных гостей, собравшихся в зале нью-йоркского отеля «Плаза». Высокие потолки с тщательно отреставрированной итальянской росписью и хрустальные люстры, полностью повторяющие версальские светильники, как нельзя лучше подходили для свадеб.
Как же им повезло, что удалось здесь все организовать, ведь на всю подготовку у них была едва ли пара недель! Правда, миллиарды жениха изрядно упростили дело, да и помощник Дэва Хантера оказался мастером на все руки. Но все равно Джина сама по минутам расписывала церемонию и руководила подготовкой к торжеству, и теперь она ни за что не позволит кому бы то ни было испортить свадьбу ее сестры. Даже мужчине, с которым она провела безумные выходные.
Ладно, вроде никто его не услышал. Оркестр продолжал играть румбу, Сара с Дэвом танцевали в центре зала, а вокруг них кружилось большинство гостей, в том числе и Мария, уже не первый десяток лет работавшая на их семью.
Оторвавшись от танцующих пар, Джина перевела взгляд на сидевшую с абсолютно прямой спиной даму в кружевах и с тростью из черного дерева. Герцогиня тоже была слишком далеко, чтобы их услышать. Вот и замечательно!
С облегчением вздохнув, Джина повернулась к Джеку:
– Я не позволю тебе испортить свадьбу моей сестры еще одной ссорой, говори тише.
Джек явно не собирался успокаиваться, но хотя бы заговорил потише:
– После того как ты вернулась из Швейцарии, у нас и десяти минут не было, чтобы обсудить все это наедине.
Можно подумать, сама она этого не знает! Ровно за день до поездки в Швейцарию Джина сделала тест на беременность, и весь ее мир сразу же перевернулся с ног на голову. Вырвавшись из душного Лос-Анджелеса, она улетела на затерявшееся среди заснеженных Альп Люцернское озеро, где безуспешно пыталась решить, как жить дальше. Целые сутки мучительно прокопавшись в собственной душе, Джина отправилась в одну из современных клиник Люцерна. Но не прошло и десяти минут, как она оттуда вышла, предварительно успев в истеричном состоянии позвонить Саре, одновременно являвшейся ей и сестрой, и защитницей, и лучшей подругой, а потом еще и невероятно харизматичному и обаятельному дипломату.
Сразу после телефонного разговора Сара бросила все дела и из Парижа помчалась в Швейцарию, но к тому времени, когда сестры вновь встретились, Джина уже успела слегка успокоиться и прийти в себя. Но при этом она как-то совсем не ожидала, что и Джек Мэйсон бросит все и помчится к ней. Да еще и так явно обрадуется ее решению оставить ребенка.
По правде сказать, Джина удивилась своему решению не меньше Джека. Она всю жизнь была ветреной и безответственной, но при этом отличной девчонкой, всегда готовой хорошо повеселиться, катаясь на лыжах в Биарице или под парусом бороздя бирюзовые просторы Карибского моря. С самого детства их с сестрой воспитывала бабушка, обеспечив им великолепное образование и изысканный образ жизни, на который, по мнению бабушки-герцогини, они от рождения имели право. Лишь недавно они с Сарой узнали, в какие огромные долги пришлось залезть старушке, чтобы обеспечить им такую роскошную жизнь. И сразу же Джина решила, что должна сама себя обеспечивать, но так и не смогла найти подходящей для себя работы. Слишком уж она привыкла к переменчивости и непостоянству и теперь при всем желании не могла долго поддерживать в себе интерес к какому-то одному занятию.
Сперва она попробовала себя в роли модели, но яркие софиты и темпераментные фотографы, беспрерывно что-то приказывающие, словно она не свободный человек, а новобранец в допотопной армии, очень быстро стали нагонять на Джину смертную тоску. Водить небольшие группы туристов по блестящим столицам Европы оказалось еще скучнее. Как ей вообще в голову могло прийти, что она хочет всю жизнь бегать по аэропортам, разыскивая потерявшийся