Четвертая мировая. Натали Зилли
– единственно реальная величина, которой владеет каждый из нас. Поэтому, ценя своё, а, следовательно, и чужое время, я была кратка в написании «Четвёртой мировой». Только по делу и по существу. Ничего лишнего. Минимализм в написании – моя характерная черта. Время, которое могло быть потрачено на чтение повторяющихся отрывков или необязательного словоизлияния, существенно не влияющего на развитие сюжета, на мой взгляд, лучше использовать на размышления о прочитанном.
И, в заключении, хотела бы упомянуть о незаслуженно забытой роли латинского языка, который является основополагающим фундаментом для подавляющего большинства современных европейских языков. Жаль, что знание латинского языка сегодня является лишь уделом избранных. Я включила некоторые латинские слова и выражения в повествование романа, – и те, возможно, сделают его текст более насыщенным.
Желаю Вам приятного прочтения!
Пролог
Любое, даже самое невероятное будущее, всегда имеет свои «корни» в настоящем. Поэтому размышления не только о том, что должно произойти, но и о том, что возможно произойдёт, могут сослужить лучшую службу человечеству.
Ранним весенним утром по побережью одного из островов в Тихом океане брёл мужчина неопределенного возраста. На вид ему могло быть как тридцать пять, так и пятьдесят пять лет. На самом деле шла всего лишь тридцать восьмая весна его жизни. Мужчина выглядел печальным и отрешённым. Из одежды на нём было только нечто, напоминающее набедренную повязку. Данный человек принадлежал к европеоидной расе: имел светлую кожу и большие зелёные глаза. К сожалению, ничего нельзя было сказать о цвете его волос, так как наш одинокий путник был лыс.
Утро выдалось божественным: океан был спокоен, воздух свеж, дул лёгкий бриз, слышались голоса чаек, и вся природа, казалось, дышала гармонией. Солнце начинало свое восхождение на востоке и понемногу золотило безмятежную гладь океана. В лучах восходящего солнца океан переливался всеми мыслимыми оттенками синего. Идущий вдоль побережья остановился, чтобы полюбоваться на игру света и воды – он был очарован ею. Вдохнув воздух полной грудью, мужчина заметил, насколько тот свеж и бодрящ. Лёгкий бриз ласкал полуобнажённое худощавое тело путника.
Проникнувшись всей прелестью окружающей его природы и текущим временем суток, путник лёг на песок и попытался ощутить своё единение с матерью землёй. Он почувствовал умиротворение. Податливый песок принял форму его тела и приятно хрустел при малейшем движении мышц. Бриз приятно волновал обнажённую поверхность кожи. Всё вокруг дополняло и усиливало качества друг друга. Гармония казалась абсолютной. Состояние умиротворения стало переходить в состояние блаженства. Наш герой пролежал так около часа, наслаждаясь бытием.
Затем в его памяти всплыли события раннего детства – время, когда ему было лет пять. Он отчётливо увидел образ молодой женщины, объясняющей ему что-то и нежно смотрящей на него. Затем он вспомнил их совместную прогулку и её заботливоё участие к нему. Он фактически ощутил её любовь. Мужчина знал: эта женщина – его мать. В памяти всплыл и образ отца: мужчины сдержанного, но доброго. Отец одобрительно смотрел на него.
«Мама, мама, как ты отличаешься от местных женщин, – подумал он. – Я думаю, что тебя и отца давно уже нет в живых. Я отдал бы всё, лишь бы опять оказаться среди людей моего настоящего рода. Здесь я чужой. И все вокруг – чужие», – с горечью подумал мужчина.
Незаметно состояние блаженства стало переходить в несколько противоположное ощущение: появились сожаление и какое-то чувство безысходности. Мужчина привстал с песка и сел, опираясь на согнутые колени. Воды океана по-прежнему переливались всеми оттенками синевы, солнце нежно пригревало, а бриз ненавязчиво волновал – природа была безупречна в своём проявлении. Чего нельзя было сказать о душевном состоянии нашего героя теперь: его настроение из положительного стремительно двигалось в диаметрально противоположную сторону.
Практически всю свою жизнь этот мужчина провёл на этом острове, обитателями которого были два племени дикарей, время от времени враждовавших между собой. Наш герой жил на территории одного из племён, но никогда не ощущал себя его частью, хотя в условиях дикой природы ему помогло вырасти именно это племя. Всё его существо отторгало жизнь и быт островитян и восставало всякий раз, когда он предпринимал попытки самоотождествления с ними. Он честно пытался проникнуться жизнью «своего племени»: участвовал в охоте на зверей и ловле рыбы, в защите территории своего племени и набегах на территорию соседнего, был женат на соплеменнице. Но, чем больше усилий было принято им в направлении внутренней ассимиляции с коренным населением острова, тем сильнее рос его внутренний протест. Всё вышеперечисленное тяготило его с каждым днём всё больше и больше. Он осознавал, что его жизнь среди дикарей вынужденная, что он принадлежит к абсолютно другому племени, что всё, что он делает здесь с ними – чужое, не его. Поэтому он решил оставить их и жить один на отдалённой части острова, которая не интересовала ни одного из его обитателей.
Какое-то время нашего героя никто не тревожил и не посещал. Однако два дня назад