Миссия №19. Александр Сергеевич Шохов
е по направлению к Рейну.
Мы почти подлетели к бывшей границе Франции. Нам оставалось ещё около 500 километров пути до русской военной базы под Парижем. Я надеялся преодолеть их за ближайшие 3-5 часов.
Мы двигались на флайкаре, поэтому в зависимости от уровня опасности, либо ехали по дорогам, либо летели по воздуху. В Южной Германии, которую мы почти полностью пролетели, было спокойно. территория практически не была заражена радиацией, на ней почти не встречались какие-либо военные подразделения и военная техника. Сейчас же Петрович существенно уменьшил высоту, он опасался внезапного столкновения с биодронами.
– Начались самые засадные места, – сказал Петрович, наливая себе несладкий крепкий чай из двухлитрового термоса. – Дальше придётся в основном медленно и по земле.
– На сканере пусто, – сказал я, пробегая по всем частотам на планшете с яркой надписью АО «Заслон» и логотипом в правом нижнем углу. Такой же логотип красовался на панели управления, перед которой сидел Петрович.
Два десятка сопровождающих нас дронов и четыре геостационарных спутника (также произведённые в АО «Заслон») лили в планшет потоки данных, которые умная нейросеть, которую я называл Нейра, распознавала, сортировала и отображала на многослойной карте.
– Это киберзверьё на сканере почти не светится. Приспособились, сволочи, – мрачно заметил Петрович.
Биологическая, а затем ядерная война, разразившаяся в Европе в 2029-2037 годах, опустошила большую часть Великобритании, половину Европы, значительную часть Китая и Соединённых Штатов Америки. Россия уберегла свою территорию от ядерных ракет, но пострадала от генетического вирусного оружия, которое англосаксы не очень успешно направили на уничтожение основных этносов, населяющих Россию.
Французские инженеры задолго до начала войны создали автономные боевые киберорганизмы, которые могли самовоспроизводиться и эволюционировать в зависимости от окружающих условий и даже от способов, которыми их обнаруживали и уничтожали противники. Они назвали эту разработку «техноэволюция». Биодроны были одним из стратегически важных проектов НАТО (уже не существующего военного блока западных стран), в начале войны на него возлагались большие надежды. В итоге «киберзверьё», как их называл Петрович, размножилось, и даже начало создавать фабрики для производства необходимых им технических устройств, сенсоров, процессоров, микромоторов и прочей элементной базы. Время от времени наши кибервойска в союзе с военно-космическими силами предпринимали рейды и существенно сокращали количество биодронов, но через время они вновь восстанавливали свою численность, изменяясь при этом так, что наши средства обнаружения и уничтожения становились намного менее эффективными.
Нам нужно было доставить на базу несколько тяжёлых ящиков с секретным грузом, это были комплектующие для термоядерной электростанции, за счёт которой сейчас поддерживалась цивилизованная жизнь в крупных городах Франции, в уцелевшей части Британии и Германии и на наших военных базах.
В АО «Заслон» все инженеры, которые участвуют в проектировании, создании и программировании военной техники и оборудования, в обязательном порядке участвуют в различных миссиях. По должности я был инженером-программистом АО «Заслон», и это была моя девятнадцатая миссия. Флайкар, на котором мы перемещаемся – это надёжная боевая машина. Я находился на борту в качестве боевого геймера (проще сказать – стрелка). Руководство считало, что участие в миссиях даёт бесценный опыт использования в бою нашей техники и программного обеспечения. В мою задачу входит мониторинг работы нашего оборудования в боевых ситуациях, управление роем дронов и оружием флайкара в возможных боевых столкновениях, проверка удобства и эргономичности нового интерфейса для сканирования окружающего пространства. Как я уже говорил, моим невидимым, но очень эффективным помощником является Нейра, – комплекс умных нейросетей, специально обученных на нашем предприятии для выполнения боевых задач. Благодаря Нейре, мы с пилотом Петровичем можем противостоять практически любой угрозе.
В последние десятилетия военные столкновения всё больше стали похожи на боевые виды киберспорта, поэтому в сегодняшних кибервойсках служат, в основном, киберспортсмены. Год назад я был чемпионом России по управлению боевыми дронами. В отличии от своих соперников, я почти не использовал биоинтерфейсы, полагаясь лишь на природную реакцию и приборы больше, чем на прямой контакт своего мозга с оборудованием. Никто не ожидал, но на чемпионате это дало мне решающее преимущество: мой рой дронов одержал победу над соперниками.
– О чём задумался, Андрей? – спросил Петрович.
– Вспоминаю прошлогодний чемпионат по киберспорту, – сказал я. – И, кажется, что-то вижу на сканере.
Ударная волна сотрясла флайкар несмотря на то, что я направил лазерные лучи десятка дронов на приближающуюся к нам крылатую ракету на довольно далёком расстоянии от нас: она взорвалась в 320 метрах.
– Что это было?
– Нейра говорит, что С-225.
– Откуда здесь такое старьё? Их же все уничтожили!
– Видимо,