Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2. В. Ф. Солдатенко
внутренней войны. Придерживаясь брестских договоренностей, руководство РСФСР (и партийное, и советское), по существу дистанцировались от событий в Украине. Конечно, то, что происходило на территории ближайшего соседа, не могло не интересовать, не волновать. Но выбора не было: оставалось одно – наблюдать, сочувствовать и ждать.
Единственное, что выходило за рамки такой позиции, за исключением моральной поддержки, идейной солидарности, это материальная помощь бастующим железнодорожникам по линии профсоюзов, или в редких случаях – восстававшим против режима крестьянам[2]. Имевшая огромное военно-техническое преимущество австро-германская военщина вместе с гетманской вартой (охраной) беспощадно, кроваво расправлялись с теми, кто проявлял свой протест[3].
Однако, несмотря ни на что, энергия недовольства, нетерпимости, нарастающей враждебности быстро накапливалась, ища своего выхода. С неотвратимостью нарастало общенациональное восстание. И оно началось в средине ноября 1918 г.
События в Украине с конца 1918 г., с одной стороны, безусловно, можно отнести к феномену революций. Их содержанием была кардинальная смена политического режима. Гетманат, как исторический анахронизм, отправляли в небытие. Однако он не сдавал свои позиции не то что без боя – без масштабного военного сопротивления. И силы, стремившиеся к политическому Олимпу (прежде всего, национально-демократический лагерь и советский лагерь, возглавляемый коммунистами) вынуждены были достигать цели, втягивая в активные военные действия огромные массы, армии, открывая фронты, совершая крупные операции и т. п. действия, характерные именно для Гражданской войны. Однако низвержением ненавистного гетманского режима дело не завершалось. Оба лагеря тут же переводили взаимную конфронтацию в военное противоборство друг против друга.
В эти процессы с неизбежностью втягивались и украинские силы региона, до определенного времени пребывавшего в состоянии некоего выжидания – Западной Украины. И достижение их региональных целей оказалось также с первых же дней напрямую сопряженным с вооруженной борьбой, вливающейся в водоворот Гражданской войны.
Бесспорно, борьба революционных сил против гетманского режима П. П. Скоропадского и его иностранных союзников оказалась мощной силой, мешавшей гетманской власти укрепиться и действовать согласно собственным планам. Конечно, в этой борьбе украинская патриотическая элита и массы, как собиравшиеся под ее лозунгами, так и консолидировавшиеся вокруг радикальных лозунгов большевиков, испытывали, «проверяли» себя и убеждались в способности решать масштабные политические задачи, наконец, в готовности ликвидировать контрреволюционное господство. На этой почве появились планы организационной подготовки к решающим сражениям, которые бы предопределили возвращение на революционный путь, возрождение демократической государственности.
Констатируя нарастание практически общенационального сопротивления контрреволюционному диктаторскому строю, П. Христюк в итоговом анализе ситуации, сложившейся осенью 1918 г. отмечал: «Гетманщина не имела правдивой опоры ни в одном общественном слое Украины. Льнули к ней более или менее искренне только некоторые мещанские и сельские кулацкие элементы, которые хотели видеть в Гетманщине охрану своих мелкобуржуазных классовых, социально-экономических, а вместе с тем и национально-культурных интересов. Да и эти элементы в итоге были в определенной своей части вытеснены в лагерь враждебных гетманщине сил острой крупнобуржуазной классовой политикой гетманского правительства и позже даже принимали определенное участие в свержении генер. Скоропадского. Помещики и капиталисты, организацией которых собственно и была гетманщина, использовали и ценили ее как аппарат классового господства, как средство эксплуатации и порабощения трудящихся украинских масс, однако относились к ней откровенно враждебно, как к форме украинской государственности: эту последнюю форму они терпели только под принуждением международных обстоятельств и поражения буржуазии в Московии, считая ее временной и используя ее как организационный центр для борьбы с Советской Россией и революцией во всероссийском масштабе.
Что же касается активных врагов, которые готовы были каждую минуту подняться против гетманщины, то их было больше, чем имел когда-либо любой иной режим. Первой и самой грозной силой были украинские трудящиеся – малоземельные и безземельные крестьяне и рабочий класс, особенно первые. Крестьянские восстания как мы уже видели, не утихали ни на один день; они то замирали, переходя к борьбе небольшими партизанскими отрядами, то разворачивались и охватывали широкие просторы и создавали многотысячные армии. Часть повстанческих отрядов со временем превратилась в постоянные, подобные регулярным воинские части; некоторые из последних, не имея возможности сопротивляться наступлению немецкого войска, позже организованно перешли на территорию Советской России. Непосредственное участие в этих восстаниях в качестве руководителей принимали УПСР (главным образом левое течение) и члены Крестьянского Союза; участвовали в них, как отдельные лица и российские большевики на Украине, но они не были связаны организационно ни с УПСР, ни с Крестьянским
Сила інтернаціоналістського гарту. К., 1983. С. 70–71.
Солдатенко В. Ф. В горниле революций и войн. С. 260–292.