Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры. Л. И. Сараскина
подлинно исторический фильм о ней просто не вышел бы на широкий экран. Что же представляла из себя «Салтычиха» на самом деле?»4.
Зрители, так же как и кинокритики, не свободны от вопросов о «всей правде», о том, «как всё было на самом деле», «чем отличается сериал от реальной истории»5. Фактически все фильмы и все сериалы с персонажами из реальной истории обречены на пристальное внимание общественных и профессиональных экспертов – достаточно вспомнить историческую мелодраму Алексея Учителя «Матильда» (2017), которая стала предметом общественного конфликта: он сопровождался обращениями в Генпрокуратуру РФ, попытками запрета картины, угрозами кинопрокатчикам. Фильм обвиняли в оскорблении религиозных чувств верующих и органов власти, в отрицании и ниспровержении семейных ценностей. Некоторые общественные организации назвали картину «антироссийской и антирелигиозной провокацией в сфере культуры»6. Сотни верующих молились за запрет фильма, религиозные активисты угрожали сжечь кинотеатры за показ «Матильды». В конце концов картина благополучно прошла в кинотеатрах страны, большого успеха не имела и появилась даже «Ложь Матильды» – фильм-ответ картине Алексея Учителя.
Еще пристрастнее звучит критика тех фильмов, где речь идет об известных и знаменитых современниках. Так, родственники Виктора Цоя, трагически погибшего в 1990 году в автокатастрофе, обратились к президенту РФ и к другим должностным лицам с просьбой организовать проверку картины «Цой» Алексея Учителя (2020) и «принять надлежащие меры» против «вымышленной истории», которая затрагивает частную жизнь и порочит добрые имена певца и его близких7. Режиссер, со своей стороны, утверждал, что имеет неоспоримое право на картину о певце, с которым был хорошо знаком и снимал сюжеты о нем еще при его жизни.
Не беря на себя роль арбитра в спорной истории с художественной картиной о Викторе Цое, отмечу главное: за личность современника, если художественная картина о нем грешит против правды, а его кинообраз грубо искажен, есть кому вступиться.
Но кто может защитить героев прошлых эпох, у кого уже давно нет ни родных, ни друзей, а фильмы о них и в замысле и в воплощении не ведают этических преград?
Только взыскательные, неравнодушные зрители – в самом широком понимании.
Книга о великих литературных судьбах, которые в разное время и по разным поводам были запечатлены кинематографом, состоит из трех разделов и пятнадцати глав.
В первом разделе рассматривается проблема исторической подлинности в биографическом кинематографе, анализируется пушкинский миф в русской культуре. Три из пяти глав раздела посвящены художественным и документальным картинам о литературных предшественниках Достоевского: Пушкине, Лермонтове, Байроне, Гоголе.
В пяти главах второго раздела рассмотрен кинематографический образ Достоевского в его историческом развитии; прослежена зависимость байопиков от политической конъюнктуры