Нелегал из Кенигсберга. Николай Черкашин
подъемный кран, тоже на гусеничном ходу… И еще один. Сначала он подумал, что это саперные машины, строительная техника… Видимо, будут строить какие-то укрепления. Вон и крытые грузовики выстраиваются за тяжеловозами в колонну… Но пригляделся – и похолодел: то, что он принимал за «бетономешалку», оказалось толстенной бочкообразной гаубицей с зачехленным жерлом, а кран – это снарядоподъемник, в грузовиках же должны были быть уложены сами снаряды чудовищного калибра! Об этих сверхмощных орудиях он только слышал краем уха – осадные гаубицы типа «Карл».
За первой колонной следовал второй такой же монстр, похожий на гибрид бизона и гусеницы-плодожорки. Со всей очевидностью, этим батареям предстояло крушить своими – полуметровыми в обхвате! – снарядами крепостные стены, доты, подземные укрытия… Более зримого признака надвигающейся войны представить было нельзя. Ради одного этого стоило бы пересечь границу и сообщить своим то, что сейчас им точно никто не сообщит.
Опасаясь фельджандармов, Лунь решил укрыться до вечера в каком-нибудь частном доме. Но фельджандармы были озабочены отселением горожан-поляков из приграничной полосы. Вся восточная часть местечка была объявлена для тереспольцев запретной зоной. Военные же могли проходить беспрепятственно. Фельджандармам помогали пограничники, которых, как выяснилось из случайно услышанного разговора, сняли с границы, а вместо них ходили вдоль Буга армейские патрули. Все это, вместе с бронепоездами на станции, с огромным скоплением войск и непрестанном их рассредоточении, вкупе со множеством других примет, яснее ясного говорило о неизбежности нападения.
Чтобы собраться с мыслями, Лунь зашел в православную церковь посреди русского кладбища. Службы не было, но храм был открыт, женщина у свечного ящика с удивлением и неприязнью покосилась на немца, вошедшего в трапезную – принесла нелегкая праздношатающегося оккупанта, интересно ему видите ли…
Лунь постоял перед большой настенной иконой Николая Чудотворца и тихо попросил у него помощи в переходе границы. Переходить нелегально границу его учили в разведшколе, но ни разу не приходилось это делать по жизни. Он весьма смутно представлял себе, как это произойдет сегодня ночью. Разумеется, ночью он переплывет Буг. Но надо еще подойти к реке, не вызывая ничьих подозрений. В кармане у него лежал отпускной билет, выписанный в Седльце, за полтораста километров от Тересполя. Как объяснить фельджандармам, зачем его принесло в это местечко?
Фельджандармов он увидел сразу же, как только вышел из кладбищенских ворот на дорогу, ведущую одним концом в городок, другим – к Бугу. Двое рослых «кеттенхунде» – «цепных пса» – со стальными горжетами на цепочках прогоняли паренька, который вознамерился порыбачить в Буге.
– Цурюк! Цурюк! Ферботен зонен!
Обескураженный рыбак с удочками на плече поплелся в город. Лунь догнал его за поворотом. Он протянул ему двадцать марок.
– Спшедай мне вендки![2]
Паренек вылупился на него, пока не сообразил, что за эти деньги он купит себе десять новых удочек.
Продай мне удочки (польск.).