Смерть под старой ивой. Николай Леонов
перевернуто, можно сказать, вверх дном.
– Почему здесь столько людей? – раздраженно спросила женщина в форме. А что это была за форма – полицейская или, может, прокурорская – да кто ж его разберет? Да и какая разница? Следователь, и все тут. – Есть здесь кто-нибудь главный?
– Я, – отозвался Николай Иванович. – Я здесь главный.
– Почему столько людей? – повторила свой вопрос строгая следовательница. – Просили же – охранять место происшествия до прибытия оперативной группы.
– Я и охраняю, – сказал Николай Иванович.
– А люди? – не поняла следовательница.
– А они – сами по себе, – исчерпывающе пояснил Николай Иванович. – Смотрят. Обсуждают.
– Уберите с места происшествия посторонних, – сказала следовательница, обращаясь к местному участковому. Он прибыл вместе с опергруппой. – Работать же надо! – пояснила она почему-то жалобным тоном.
– Разойдитесь, – не очень уверенно обратился участковый к народу. – Идите по домам. Делать вам больше нечего, что ли? Спектакль вам здесь или как? Разойдитесь! Ну что за народ…
Конечно, никто и не подумал разойтись. Во-первых, было хоть и страшновато, но интересно. Не каждый же день в Антоновой Балке случаются убийства: можно сказать, это первый подобный криминальный случай в деревенской истории. А во-вторых, не тем человеком был участковый, чтобы ему сразу же и безоговорочно подчиниться. Не было у него настоящего авторитета, вот что. Участкового звали Василий Курятников, и был он молод. А у молодого какой же авторитет? Авторитет приходит с годами, его надо заслужить. Само собою, что участковый Василий Курятников знал мнение народа о себе самом, а потому не стал дважды повторять свою неуверенную просьбу разойтись, а лишь безнадежно махнул рукой. Отодвинулся народ на три или четыре шага, и на том спасибо.
Ладно. Приступили к следственным действиям в присутствии народа. Первым делом, конечно, осмотрели покойника. Серьезный дядька в белом халате склонился над убитым, осторожно ощупал его голову, что-то поднял с земли и осторожно сложил в полиэтиленовый мешочек. Другой серьезный дядя бегал вокруг с фотоаппаратом и безостановочно фотографировал покойника с разных сторон. Следовательница что-то писала в блокноте, а участковый и еще один парень в штатском о чем-то переговаривались между собой. Народ, конечно, навострил уши, но все произнесенные опергруппой слова слышать не мог, а слышал лишь обрывки разговоров.
– Чужой… не наш… – говорил участковый парню в штатском. – Своих-то я знаю…
– Черепно-мозговая травма… – сказал дядька в белом халате следовательнице. – Наверно, это и есть причина… Совсем недавно… часов, наверно, десять или двенадцать назад… Судя по окоченению… Вскрытие покажет… созвонимся… Знать бы еще, чем его так?
– Орудие преступления… – сказала следовательница парню в штатском и участковому одновременно. – Надо найти…
– Будем искать… – пообещал парень в штатском.
Затем