Вторая мировая война. Полная история. Мартин Гилберт
безопасности. 8 января 1940 г. в свои дома в Лондоне вернулись 316 192 ребенка – почти половина эвакуированных в сельскую местность в начале войны.
Одним из тех, кто действительно боялся нападения Германии на Великобританию, был итальянский диктатор Бенито Муссолини. 8 января итальянский посол в Берлине передал Гитлеру письмо Муссолини, в котором дуче спрашивал, действительно ли стоило «рисковать всем, включая режим, и жертвовать цветом поколений немцев, чтобы ускорить падение плода, который и так с неизбежностью упадет и будет подобран нами, представителями новых сил Европы». «Крупные демократии, – добавлял Муссолини, – несут внутри самих себя семена своего упадка».
Гитлер не ответил. Муссолини больше не протестовал. Через два дня, во второй половине дня 10 января 1940 г., на встрече с генералитетом Гитлер назначил на 17 января начало атаки на Западе. Ковровая бомбардировка французских аэродромов должна была начаться 14 января. Два миллиона немецких солдат заняли позиции вдоль границ Нидерландов, Бельгии, Люксембурга и Франции. Обещали от двух до десяти дней ясной погоды. Можно было проводить операцию «Гельб», но на следующий день Гитлеру доложили о возможной задержке: легкий самолет люфтваффе пересек бельгийскую границу и разбился при посадке у бельгийского города Мехелен-на-Мёзе. В портфеле у одного из его пассажиров, майора Гельмута Рейнбергера, лежал оперативный план воздушного нападения на Бельгию. Бельгийские солдаты схватили его, когда он сжигал планы. «Из-за таких вещей можно проиграть войну!» – в сердцах вскричал Гитлер, узнав о крушении самолета. Однако тем же вечером он подтвердил, что вторжение на Западе должно было начаться, как планировалось, 17 января.
Непосредственным результатом падения самолета майора Рейнбергера стал приказ, изданный Гитлером 11 января 1940 г., который гласил, что «никому – ни ведомству, ни офицеру – не разрешается знать о секретных вопросах больше, чем совершенно необходимо для служебных целей». Не прокол службы безопасности, а вероятность тумана заставила 13 января Гитлера отложить наступление на три дня, назначив его на 20 января. Тем же вечером в Берлине стало очевидно, что армии Нидерландов и Бельгии начали мобилизацию войск на границах. Тем же вечером 13 января полковник Ганс Остер, заместитель главы немецкой службы разведки, рассказал детали неизбежного нападения заместителю военного атташе Нидерландов в Берлине майору Сасу, который, в свою очередь, передал их своему бельгийскому коллеге полковнику Гётальсу; тот отправил их закодированным сообщением в Брюссель. Так как немецкая разведка знала бельгийский код, утром 14 января об этом сообщении должны были узнать в Берлине. И все же, по-видимому, скорее ухудшение погоды, нежели страх встретить сопротивление подготовленного противника вынудил Гитлера вновь отложить наступление днем 16 января, прямо перед началом запланированных бомбардировок. «Если мы не сможем рассчитывать по крайней мере на