Тайна Лоэнгрина. Елена Васильевна Ленёва
Грета говорила медленно, подбирая слова. – Генрих родился во время той войны. Мы с ним одногодки, кстати. Отец его воевал на восточном фронте. Насколько я знаю, его отпустили в отпуск на несколько дней. Когда у него родился сын, Карл официально объявил об отцовстве ребенка и отбыл на фронт. Он погиб в начале сорок пятого года. Так что Генрих никогда не видел своего отца. Но он носит его имя.
– Вы поддерживаете отношения с Генрихом? – задал вопрос Шлоссер.
– Мы видимся крайне редко. После смерти Эльзы раза три-четыре.
– Почему?
– Не знаю. Так случилось. Честно говоря, даже не задумывалась на этот счет. Это далекое родство.
Сильва решил, что в этом есть некая странность. Ведь Генрих ей гораздо ближе по родству, чем, например, он – Сильва; а с ним Грета поддерживала связь на протяжении двадцати лет. Он хотел спросить, почему так произошло, но не решился. Как-нибудь в другой раз он обязательно задаст Грете этот вопрос, но не сейчас.
– Если Эльза не меняла фамилию и осталась Эппенштейн, значит, она никогда не выходила замуж? – спросил Сильва. – У нее один сын?
– Она не выходила замуж, это правда. И Генрих – единственный ребенок. У него трое детей: два сына и дочь.
– А другая тетя, Агнет? У нее были мужья, дети? – снова задал вопрос Сильва.
– У нее был жених. Он также погиб во время войны. И она осталась одна. Так сложилось, что сестры жили вместе. Они были близняшки, вы знаете. Очень были похожи внешне и характером. Умерли тоже одна за другой. Эльза первая. Когда она умерла, тетя Агнет сказала, что не протянет и месяца без сестры. Три недели спустя она ушла. Обеим было по восемьдесят пять лет. Эльза умерла от перитонита, врачи не успели диагностировать аппендицит. А Агнет ничем не болела. Просто ушла. Наверное, близнецы не могут долго жить друг без друга.
– Фрау Генриетта, я понимаю, что прошло много лет с момента встречи с Вольфом. Я ознакомился с вашими показаниями. Но сейчас стало известно, что за вашим гостем следили. Не вспомните ли вы чего-то необычного?
– Нет. Столько времени прошло. Но если бы меня что-то насторожило, я бы рассказала полиции тогда, двадцать лет назад.
– А кто-то из ваших родственников обращался к вам с расспросами по поводу русского Эппенштейна?
– М-м… Я не помню, – она покачала головой. – Нет, я не помню. Вряд ли. Только тети потом очень сокрушались. Их ведь тоже опрашивали полицейские.
– Да, я нашел их показания в деле. – Шлоссер вздохнул. – Тогда у меня будет просьба к вам. Знаю, что это нелегко. Вам понадобится время, я понимаю.
– А что именно вас интересует?
– Вы рассказали о юбилее Эльзы и Агнет. Сказали, что там было много родственников: близких и дальних. Вспомните, кто там был. Я понимаю, что вы можете кого-то забыть, но все же. Я вас не тороплю. Завтра или послезавтра…
– Пфф… – Грета недовольно фыркнула. – Я не гарантирую, что всех вспомню. Неужели это важно?
– Не знаю. Мне кажется, эти люди… кто-то из них мог желать смерти Вольфу. Это может быть ниточка.