Миры Эры. Книга Вторая. Крах и Надежда. Алексей Белов-Скарятин
й пьесы Вишневского), ведь здесь рассказывается о последующих семнадцати годах бурной биографии нашей героини, ставших для неё временем невзгод и разочарований, лишений и потерь, полного краха привычного уклада и материального благополучия, когда лишь врождённые оптимизм и жизнелюбие, заложенные родителями и учителями воспитание и дисциплина, а также прекрасное чувство юмора и умение логически мыслить, подмечая самое важное и действуя соответственно, помогли ей перенести тяжелейшие испытания и выжить, не сломавшись, не пойдя против своей совести и сохранив надежду на лучшее.
Именно поэтому предлагаемая Вам книга, столь созвучная и тем тектоническим сдвигам в мироустройстве, которые происходят прямо сейчас, на наших глазах, получила название "Крах и Надежда". В её основе лежит художественный перевод второй и третьей частей собственного самого раннего произведения Ирины "A World Can End" ("Мир может закончиться"), напечатанного в США в 1931-ом году, а также отдельных отрывков из следующего романа писательницы "A World Begins" ("Мир начинается"), увидевшего свет годом позже. Иринина сюжетная линия дополнена моими главами, описывающими случившееся на протяжении указанных семнадцати лет (с 1905-го по 1922-ой) как с другими членами семьи Скарятиных, так и с их окружением, включая и полный страстей разрыв её старшей сестры Мэри со своим супругом, бароном Николаем Александровичем Врангелем, и печальную послереволюционную судьбу знаменитейшей усадебной библиотеки Скарятиных, а также самого поместья в Троицком Орловской губернии, и многое другое.
Вот что писалось в американских газетах после публикации первого романа Ирины, которая к тому времени уже была замужем за отставным офицером военно-морских сил США Виктором Блэксли:
"'Мир может закончиться' находят одним из самых ценных и интересных документов, повествующих о русской революции с точки зрения представителя дворянства. Он написан в простом, драматическом стиле и основан на материалах, как говорится, из первых рук. Будучи в период революции в возрасте двадцати с небольшим лет, автор – ныне миссис Блэксли из Пенсильвании – представила в своей книге необычайно живой и яркий личный отчёт о катастрофе, вызывающей неподдельный интерес у любого человека за пределами России" (Нэшвилл Баннер, 26/07/1931).
"Рассказ становится ещё более захватывающим благодаря тому факту, что автор – интеллектуал и опытный наблюдатель, который близко соприкоснулся со всеми волнующими событиями и смог дать их чёткое, достоверное описание" (Хантсвилл Таймс, 07/08/1931).
"Ирине Скарятиной, чья книга 'Мир может закончиться' только что вышла из печати, удалось своим рассказом о русской революции преумножить наши страхи, и самым ужасным является то, что её дневниковые записи – абсолютная правда" (Чаттануга Ньюс, 15/08/1931).
"'Мир может закончиться' неизбежно будут сравнивать с книгой великой русской княгини Марии 'Воспитание принцессы'. И хотя 'Воспитание принцессы' – это интересная история личного опыта, однако 'Мир может закончиться' преподносит нам гораздо большее. Это правдивая, вызывающая сострадание страница из истории великой нации" (Лексингтон Лидер, 23/08/1931).
"Молодая графиня оставалась в Петрограде и в течение грозных 'десяти дней, которые потрясли мир', и в последующие страшные месяцы. Она не только видела всё, разворачивавшееся в эпицентре бури, но и добросовестно фиксировала происходящее в своём дневнике, перевод которого занимает бо́льшую часть её книги" (Салем Ньюс, 27/08/1931).
"Бывшая графиня Ирина Владимировна Келлер1 стала свидетелем многих трагедий, причинённых русской революцией, но она сохраняет терпимость к захватившим её родину 'красным', объясняя свою поразительную позицию так: 'Можно ли злиться на этап истории?'" (Корсикана Дэйли Сан, 28/08/1931).
"У этой книги есть и другие достоинства, помимо рассказа о чудовищных событиях. Ей удаётся подчеркнуть их темп. Дана душещипательная картина медлительности, с которой аристократия осознаёт, что мир может закончиться. Ясно демонстрируется неуверенность и даже стеснительность, с которой русские низы отбрасывают вековую привычку раболепствовать ради сомнительных посулов новых властей. Всё это относится к области настоящей литературы. Дабы из вышесказанного не создавалось впечатления, что данная история удручающа, стоит добавить, что, как и следует ожидать в случае отважно пережитого бесценного опыта, его трагические моменты были смягчены великолепным чувством юмора и преодолены с истинным благородством" (Чаттануга Дэйли Таймс, 20/09/1931).
Сложно что-либо ещё добавить к написанному американскими журналистами и критиками, кроме того, что, даже пройдя через весь ужас почти пяти послереволюционных лет, чудом избежав расстрела и получив уникальную возможность лишь в 1922-ом году (получается, ровно 100 лет назад) официально выехать в эмиграцию, Ирина всегда продолжала по-настоящему любить свою Родину, говоря: "Там всё та же земля, то же небо и те же люди", – а также неоднократно посетив впоследствии СССР и очень много сделав для налаживания связей и понимания между советскими людьми и жителями США, но об этом я поведаю в следующих книгах цикла "Миры Эры". А пока просто хочу напомнить, что в финале прошлого
Незадолго до революции Ирина развелась со своим первым мужем, графом Александром Фёдоровичем Келлером.