Песнь Сорокопута. Ренессанс. Фрэнсис Кель
В день, когда Кевин покидал наш дом, я пообещал, что обязательно навещу его у Томаса, но забыл об этом, потонув в своих проблемах.
В лицее тоже не всё было гладко. Весь день Оливер бродил без настроения. На занятиях сидел, уткнувшись в тетрадь. Казалось, он избегал любого зрительного контакта. Оливия, напротив, сияла, лучезарно улыбалась всем, словно пыталась своим оптимизмом затмить угрюмого брата.
На последнем уроке я получил записку от Леона: «Что с Оливером?»
«Не знаю, может, проблемы в семье?» – уклончиво написал я в ответ.
Леон отреагировал молниеносно: «Может, ему нужна помощь? Давай после уроков поговорим с ним?»
И вот что прикажете делать? Замкнутый круг. Я знал о проблеме Оливера, Оливия знала, даже Скэриэл, но Леон оставался в неведении. И, что смешнее всего, мы все догадывались, что у Кагера не всё гладко в жизни, в семье, но он героически рвался помочь другому. Меня так и подмывало написать: «А тебе самому помощь не нужна?» Но я знал, что поступлю как последняя сволочь.
У меня не было ни малейшего представления, как выкручиваться из сложившейся ситуации. Что ответить Леону? Если Оливер не поставил его в известность, значит, не больно ему этого и хотелось. Хрупкий, беспомощный Леон, ну чем он мог помочь Оливеру? Даже я не мог ничего предпринять; уверен, Оливер пришёл ко мне, чтобы разделить с кем-нибудь свою боль. Он совсем не ждал, что я реально смогу разрешить его проблему.
Леон ждал моего ответа.
«Может, не стоит? Вдруг он не хочет ни с кем делиться? Может, он просто поссорился с сестрой», – попытался выкрутиться я, но звучало неубедительно.
Спустя долгие пятнадцать минут на мой стол вернулась записка: «Возможно, ты прав…»
Не знаю, поверил Леон в это или нет, но в любом случае у него не было выбора. Без моего энтузиазма его запал сошёл на нет.
Сегодня левое запястье Кагера было перебинтовано. Я вспомнил ладонь Оливера и задумался над тем, самостоятельно ли Леон ушибся или кто-то приложил к этому руку. Может, это его дядя, на которого мы со Скэриэлом частенько думали, или очередная выходка Клива, который не унялся после нашей взбучки в туалете.
Я раскрыл лист и написал: «Что с твоим запястьем?»
Леон взял ручку и быстро написал ответ; убедившись, что преподаватель не смотрит, передал мне сложенный лист. «На репетиции «Щелкунчика» ушибся».
Я вспомнил разговор со Скэриэлом. Как он говорил… «Если у тебя что-то случилось, ты всегда можешь со мной поговорить». Допустим, если я напишу такое Леону, не будет ли это перебор?
Я просидел добрых пять минут, подбирая нужные слова. Это оказалось не так уж и легко. Как намекнуть человеку, что, если он всё-таки жертва, выход есть? А если не жертва, то я попаду впросак и выставлю себя идиотом, что, впрочем, не в новинку для меня.
После окончания занятий я вновь по привычке направился к парковке. Как оказалось, без личного шофёра очень тяжело. Приходилось постоянно заказывать такси, ещё неизвестно,