Vector Spiritus. Валерий Симанович

      Луна прорвать

                                   пыталась тщетно

      Небес свинцовые завесы.

      Норд-ост ревел

                                 над морем хрипло.

      Сбивались с курса корабли.

      Прибой швырял

                                     на берег льдины,

      Пугая одиноких чаек…

                                    Дробились звуки.

      И как струны

                        Стонали тяжко провода.

      А в тихой гавани,

                                         у мола,

      Восторженно смеялись люди,

                     Звучала музыка, и лилось

      Струёй кипящее вино.

      Морозный ветер жёг мне щеки.

                      Душа желала откровений.

      И жадный взор искал причину

                          Остаться раз и навсегда

      У края ледяного моря,

               Питаясь мощью зимних бурь.

      1985—1986г.

      Тонкие, прозрачные ладошки,

      Быструю смешинку на губах,

      И глаза большой сиамской кошки

      Вижу по ночам в тревожных снах.

      …Так мучительно пылают розы

      В лунном серебре пустых садов.

      Тает незнакомый отголосок,

      Унося во тьму обрывки слов…

      И, взлетев эфирною душою

      Выше предрассветных облаков,

      Я смеюсь и плачу над собою,

      Не найдя бредовую любовь.

      1985—1988 г.

      Мне прилив оставил в лёгкой пене,

      Позабыв, прозрачные агаты,

      Словно слёзы призрачной сирены,

      Ощутившей боль чужой утраты…

      В глубине камней укрылась нежность,

      Тайна робких встреч и поцелуев,

      Лучезарные мечты и безмятежность —

      Всё, о чём ночами я тоскую,

      Что вернуть пытаюсь. Но как прежде

      Утренний прилив следы смывает.

      И упорно глупые надежды

      Сердцу не прощает, не прощает…

      1987—1988 г.

      Умирая, мой друг подарил мне железную розу.

      На её лепестках запеклась почерневшая кровь.

      И теперь по ночам с ощущением тайной угрозы

      Он приходит ко мне

                                           в череде утомительных снов.

      Наклоняясь, беззвучно разбухшими

                                                                      шепчет губами,

      Полыхая бездонным провалом горящих глазниц.

      А наутро уходит незримыми смертным путями,

      Оставляя гнетущий,

                                       пронзительный скрип половиц.

      Лишь набросит рассвет

                                            мне на окна багровые тени —

      Злополучная роза, почувствовав зов пустоты,

      Оживёт и, исчезнув, появится в небе весеннем

      Воплощением утренней, яркой, томящей звезды.

      Ослабеет дыханье от тонкой трепещущей боли,

      Потускнеют глаза, побледнеет, набрякнет лицо —

      Так железная роза моей наливается волей,

      Чтоб из Ада вернуть

                                          неугодных судьбе мертвецов.

      1988—90 г.

      Трамваи уходят в степь,

      Трамваям в городе жарко.

      Трамваи танцуют степ

      Вдали от ремонтного парка.

      Трамваи ищут траву:

      Роскошную марихуану.

      Трамваи от счастья ревут,

      Валяясь на чистой поляне.

      Разорваны провода,

      Возить никого не надо.

      Отныне и навсегда

      Трамваи – вольное стадо!

      1988 г.

      Во мраке запутанных улиц

      Невольно почувствуешь дрожь,

      Заметив немое виденье,

      Как будто сверкающий нож:

      Прекрасную тихую девочку,

      С затмением солнца в глазах,

      С восторженной