Дыхание Луны. Виктор Пикар
любить его? И будешь делать то же, что и он, самым мерзким и извращенным образом, потому что не сможешь иначе, ведь он – это ты?
Я вздрагиваю от неожиданности. Он попал в точку. Я говорю ему:
– Ты знаешь, в то время и я задумался об этом. Сказать по-правде, какая-то часть меня, этого опасалась очень сильно – особенно после того, как судьба соединила меня с таким весьма хлопотным персонажем, как Златан. Шутка ли, я стал, собственно, бандитом, мерзавцем, – с точки зрения обывателя, хорошего в этом мало. Но была во мне и другая часть, которая с каждым днем росла и крепла – та, которая верила в абсолютную силу любви, и любила теперь не одну Машу, но, двоих людей на этой планете. Знаешь, любовь – она окрыляет и дает невероятные силы, терпение, веру и возможности.
Он пожимает плечами.
– Какая часть в итоге оказалась права?
– Обе. Вернее даже, ни одна, ни вторая. Но, не будем забегать вперед.
Я торжествую, потому что мне вновь удается наблюдать его крайне удивленную физиономию.
Греческий
– Перед нашим отлетом в Афины, я уволился со своей работы, я был редактором в одном научно-популярном журнале, Златан заверил меня, что для него будет счастьем помогать мне материально, – как ты понимаешь, я знал, что он не врет. Перед посадкой в самолет, я беспокоился за наш «объединитель». Вдруг его не пропустят в ручной клади? Оказалось, зря – проблем не возникло. Просто железка, и все. Даже странно. Прилетев в Грецию, мы первым делом заехали в какой-то притон – там Златан обзавелся пистолетом и ножом, и кокаином, а я – новым электрошокером. Не теряя времени, мы приступили к делу – навестили его сербского дружка, Горана, такого же мафиози, но, как я понял, повыше рангом. Он жил в большом частном доме, рядом с промзоной, то еще местечко. Собаки, десяток охранников с дикими, усталыми глазами, облупленный желтый фасад, окна с закрытыми даже днем ставнями и красная черепичная крыша – вот что я запомнил. Очень хотелось выспаться, как следует и хорошенько поесть. В то же время, нужно было действовать как можно быстрее – я ощущал, что чувства Маши притупились, у нее практически не было желаний, какая-то дремота, сон. Где она, любовь моя? Как она там, частичка моего сердца? Как там наш ребенок? Златан, ощущавший ее, через меня, сказал – пичкают наркотой. Лежит, наверное, в кровати, одной рукой прикована к железной спинке – наручниками. Мы надеялись, что быстро найдем ее в этом доме, и выкупим без лишнего шума. Горан встретил Златана с распростертыми объятиями, проводил в гостиную, налил нам виски, посадил за стол. Они говорили по-сербски, быстро, эмоционально. Двести грамм алкоголя хорошо согрели меня, я задремал, и не заметил, как их разговор перешел на повышенные тона. Я встрепенулся тогда лишь, когда Златан схватил Горана за горло, и повалил на пол – его гнев и ненависть заставили меня вскочить с места. Внезапно, раздался выстрел – пуля просвистела рядом с головой Златана, и разбила вдребезги фарфоровую вазу с цветами. Стрелял охранник Горана – парень лет двадцати, с расстроенным, унылым, скучным