Сны и башни. Тимофей Царенко
то-голубые глаза таили в себе безмятежность векового ледника. Нависшего над путником, стоящим на дне ущелья.
– Но это же полный бред!
Император в отчаянии помотал головой. Он обрушил ладонь на стол, отчего в кабинете возник порыв горячего ветра. Бумага выскользнула из-под ладони и спланировала на колени старику. Тот, уже не скрывая улыбку, взглянул на текст.
Чалобитная
Ампиратор-батюшка! Мы, народ твой, зря горящую шишку твою и радея о благе нашого государства, прязываем табе, наш добрый государь!
Жониться табе надобно! Во имя прадления рода славного, рода ампираторскаго, и во сохранения здоровья народнаго!
Уйми жар чресл своих, и роди сабе наследника, дабы род твоея был силён во веки веков! С бабой оно всяко сподручнее, да и жисть веселее делается. Токмо держи жону свою в строгости и спуску ей не давай!
Со всяческим вежеством и любовию, коей любит дитя своего доброго и строгого папку.
Твой любящий и законопослушный народ.
Дано в годе десять тысяч сто восьмом цветня месяца числа девятого от Первого Слова Созидающего.
Ниже стояла размашистая подпись:
– Поаккуратнее с этой бумажкой, сынок. Это оригинал, и тебе лучше не знать, чего мне стоило его добыть. Напоминаю: если собрать все подписи под всеми экземплярами, наскрёбётся под миллион. И это глас твоего народа, игнорировать который даже я не в силах.
Ульрих Кровавый, Первый император, откинулся на спинку мягкого кресла и забросил ногу на ногу.
– Пришлось даже целый отдел канцелярии направить для сортировки и учёта. Со всех концов империи приходили доклады.
– Это всё Гринривер! Он начал мне мстить! Я знаю, это его почерк!
Виктор резко поднялся. Кресло с грохотом рухнуло на паркет.
– И как, по-твоему, он это провернул? Хоть одна версия? – старик, напротив, всё так же был спокоен. Хотя воздух в комнате накалился до того, что кое-где начали тлеть обивка мебели и занавеси.
– Не знаю, это невозможно, – Виктор раненным зверем метался по кабинету. – Но, как мы помним, это его специализация. Может, не Гринривер, может, и Салех. Попросили какое-нибудь божество…
– Попросили? – скептически вздёрнул бровь Ульрих.
– Да, ты прав. Скорее всего, они ему угрожали, и… Да! Всё сходится! Эта башня, ведь именно башня всему причиной! Они всё рассчитали! Они шантажировали бога или богов, и…
Ульрих повернул голову и посмотрел в окно. Там простиралась столица. Город всё ещё носил следы большой стройки, местами вдоль стен высились строительные леса. А над городом возвышалась чёрная башня с блестящими вкраплениями металла. На её вершине полыхал огромный факел, и в сочетании с ним она напоминала маяк.
Башня эта впитала в себя все самые передовые достижения магии и техники. Высотой добрых четыре сотни локтей, она в непогоду задевала своей вершиной облака. Облицованная чёрным камнем с радужными включениями слюды, на закате и восходе она превращалась в огненный столп. Единственная проблема заключалась в явно фаллических очертаниях новостройки. Отчего она моментально получила от в народе прозвище: «Хуй его величества». Произнесённое вслух, это звучало более чем двусмысленно.
Примерно год назад на вершине башни случился сильный пожар. По официальной версии, виновником стал Ричард Гринривер – эксцентричный волшебник, который носил громкое прозвище «Палач народов». Так уж повелось, что в любом происшествии с участием Гринривера виновным считали именно его. Для начала. Потом начинали разбираться (если начинали) и выясняли истинных виновных (если выясняли). Но с пожаром в ресторане «Поднебесье», венчающем башню, оказалось всё настолько непросто, что автором катастрофы так и оставили Гринривера: на фоне всего, что там произошло (и не только там), его виновность или невиновность в поджоге выглядела не значительнее блохи на собаке.
Башню народ моментально перекрестил в «Копченый Хуй Его Величества. Виктор VII юмора не оценил, но поступил от противного, по принципу «да гори оно всё». Он приказал зажечь на вершине сооружения негасимый огонь.
Так башня, оставаясь всё тем же премьер-отелем «Искушение», в народе снова поменяла название, и оно на сей раз оказалось даже вполне приличным: «Его Величество Пылающая Шишка». На большее народная мысль не сподобилась, и власти уже махнули рукой – дескать, вот и ладно. Увы, «ладно» продлилось около полугода. И обернулось настолько идиотской стороной, что вся властная пирамида растерялась, не понимая, как на такое реагировать. Когда же все, начиная от Первого императора и заканчивая последним сельским старостой, всё-таки принялись реагировать, выяснилось, что они безнадёжно опоздали. И теперь этот поток не то, что не заткнуть – его даже направить в безопасное русло не получается.
Началось же всё на задворках империи, в скромной горняцкой деревне с многообещающим названием Большая Бухловка. Населяли её в основном работники двух угольных шахт, привыкшие скрашивать досуг