Человек из ниоткуда. Роман Иванович Кирнасов

      – А'ника, мы всегда пробовали варианты, которые вмещались в нашу логику. Сегодня поступим от противного, – обратился ко мне профессор Патсторс.

      – А поконкретнее? – спросила я.

      – Настраивай наш излучатель не на магнитное поле, а на поиск электрики.

      Сначала я хотела возразить, но вспомнив, что профессор сказал о нелогичности попытки, молча стала вписывать программу поиска электричества вокруг излучателя. Когда программа была зафиксирована, я её запустила. Прибор никак не реагировал. Профессор выдал свой очередной сарказм с улыбкой:

      – Возможно, прибор не реагирует, потому что мы его до сих пор никак не назвали…

      Я привыкла к его шуточкам, поэтому никак не отреагировала, как и наш излучатель.

      – Профессор, мне нужно лететь на праздник к своей дочке. Ей двенадцать лет, время Большого Выбора, – сказала я Патсторсу. Профессор как бы застыл – видно, что у него появляются новые идеи, но он сам этого ещё не осознаёт. Интересно, он меня слышал? – Будем что-то ещё пробовать и мне не нужно улетать к дочке? – спросила я слегка расстроенным голосом.

      – Нет, наоборот. Конечно, лети. Я вот что подумал. Почему мы постоянно здесь пробуем работу прибора? Возможно, пространственные координаты связаны, каким-то скрытым механизмом, с кротовинами. Давай сделаем так: оставляем устройство включённым, забирай его с собой и пусть оно летает. Может, по пути где-нибудь отреагирует. Если по твоему маршруту будет глухо, то после, покатай его просто без маршрута. Слетай к морю, например.

      Мы пошли с излучателем к моей шестиместной Сардии.

      – Будет сделано, – улыбнулась я.

      – А твоя дочка знает, что такое кротовины?

      – Конечно, знает и даже объясняет сверстникам, которые ассоциативно сразу думают, что это тоннели, которые накопали кроты. Но она объясняет не по учебнику, упрощённо. Просто говорит, что времены'е дыры, искажения пространства-времени.

       Мы загрузили прибор в мою лётку, и я полетела к дочке на праздник.

       Сардия летела над океаном, так как надземные воздушные пути, были как обычно, заняты грузовым воздушным транспортом. И, забыв о приборе, я включила свою любимую музыку, звук которой, в основном, состоял из звучания ударных инструментов. Я могла её слушать как из самой лётки, так и переключив связь с ней, через мини-связь, которая одевалась на ухо.

      Услышав странные изменения в привычном музыкальном ритме, я сняла мини-наушники и осознала, что это вовсю загудел прибор. Как только я это поняла, он снова замолчал. Я резко скомандовала своей лётки, чтобы та остановилась и повторила движение обратно, но медленно. Сардия остановилась на лету и включила задний ход. Хотя такое выполнение команд для лёток было достаточно редким, потому что в этом не было нужды, в основном. Я стала всматриваться в координаты… Как только появился повторный тот же звук, я зафиксировала координаты в самом приборе и в лётке, на всякий случай.

      – Сардия, теперь давай попробуем ещё очень редкое движение для тебя. Синхронизируйся с этим устройством, которое издало звук, и выбери среднюю точку. Затем начинай от неё двигаться по кругу, точнее – по спирали.

      – Выполняю, – ответила машина.

      Лётка стала спирально двигаться, и остановилась на девятом витке спирали, когда звук совсем прекратился. Я зафиксировала координаты и мы полетели дальше по тому же маршруту, несмотря на очень обрадовавшее меня событие. День прошел не зря! Я скинула, по общей связи, координаты профессору и направилась в Городской Дворец. Сегодня именно там я увижу свою дочь.