На грифельной канве. Татьяна Ашуркова
Чтоб вмиг наградить сердца холодом.
Их будет немало, посчитаны все,
Не будет в них глаза живого,
Лисе они вылижут хвост на росе,
И мир их зявится строгий.
Бродяга
Молодость помнит и грустную песню
Он по дороге поет, в зное пролеском,
Утром в тумане, калика добрый живет.
Держит он путь ко монахам, Новый читая Завет,
Там дадут кислой капусты, хлеб, и зимой
Есть где в болезни ужиться, уйдет весной.
Новые лапти до жатвы б сносить, а там —
«Не пецытеся о завтрашнем дне…» – сказал Он нам.
В глаза
Битва грядущая будет терпима
Теми, кто в Землю войдет,
Это холодное песо Мадрида
За просвещенный полет.
Нет у них соли
И бейджиков тоже
Сплав и не болен почти —
Умные роботы, нет у них кожи,
Только титан и носить.
Метко стреляют, нельзя ошибиться —
Гильзы – они не сатин.
Смотрят в глаза, и весь мир умирает
Сколько его не тяни.
Весень
Липа цвела душисто красавица,
Мне не пройтись так под ней
Как в майский день сомневаться понравилось,
Как, спрут, капусту ни сей.
Вино
Давленое вино пили греки —
Зачем спрашивается?
Никто не узнает о том,
Где винокурня открылась безбашенным,
Реки излились на чем.
Младо и зелено было разбавить
Грекам питающим страсть.
Сусло не пить – только оргия в правде —
Вот и случилась напасть.
Вит Римский
Мудрый отрок не дал умереть —
Разбудил чтоб для Вечной жизни
Стремилась, чтобы в муках в аду не гореть,
Поднял в приступе – пока не синяя.
О дитя, сколько я благодарна ему,
Чешскому мученику ныне не чтимому,
И молитвенник в руки возьму
И прошу о спасении, чтоб себя вымолить.
Господа все не устану просить:
«Даруй мне Царствие Небесное,
Яко разбойника венчал еси Ты».
Помнить лишь заповедь и быть
Душей орошенной святыней весенней.
Лишь бы верою я не остыла.
Воспитанник
Пьет мальчик ребро у Адама
Влез на рогалик к козлу,
Он никогда не узнает
Как мама ночью влепилась в луну.
Муж милосердный набрался терпенья
И воспитателем стал,
Чтобы малыш во тридцатом колене
Грубости не изрекал.
Все знаемо
Крепкий Дух существует на свете,
Он вращает педали Семьи,
Это Троица вся, а не ветер
Поет Царственный гимн покалым.
Это степь вся бушует давленьем,
Поражая стрелою меня,
В сердце я убиваема ленью
За лихого гнедого коня.
Передышка – и снова по сердцу,
Бог, мне больно, я в немощи вся,
Укроти поскорей диаволицу,
И не дай мне, взорваться, прося.
Ты обетом своим одолеешь
И спасешь, на Распятьи вися,
Бог, с Тобой никогда не стареешь,
Когда хлещешь лихого коня.
За стеклом
Юла и мяч играют вместе
На нервах у меня,
Но вот замешана на тесте,
От Бога рождена.
Желает зла мне тетка злая
И ненавидит перс,
От капли мира «колосая»
Сказала – ямб исчез.
Маячит мячик за стеклом мне —
Не верю в злую тень,
Не буду маяться я, мальчик,
Юровского шрапнель.
Действо
Кровью меня омывает Христос,
Собственной кровью капает.
Как не увидела снадобье кос-
Смерть меня не залапает.
Я