Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств. Рейнхард Фридль
hor>Джеймс Р. Доути[1]
Открываем для себя сердце
Бу-Бумм Бу-Бумм Бу-Бумм
Чаще всего вы его не слышите, но, если сердцебиение вдруг пропадет, пропадете и вы. Потому что вы живете, пока бьется сердце: от одного удара до другого. Между ними обитает смерть. Если на смену одному сердечному удару не придет другой, часы жизни остановятся. Это может произойти, когда вы спите или покупаете в магазине продукты. Ни один человек не знает, когда пробьет час его смерти.
Ваше сердцебиение – моя профессия. От 60 до 80 раз в минуту сердце порождает жизнь. Одни сердца бьются спокойно и уверенно, другие постоянно спешат. Даже спотыкаясь, запинаясь время от времени, сердце всегда после этого старается продолжить свою работу. Мне довелось видеть много сердец, которые колотились из последних сил. У этого органа не бывает ни выходных, ни отпусков. К своему 75-му дню рождения оно совершает примерно 3 млрд ударов. Оно взвалило на себя эту ношу за восемь месяцев до вашего появления на свет – через 22 дня после зачатия. Сердце – это первый орган, который начинает развиваться у эмбриона, задолго до того, как начинает формироваться мозг, и задолго до того, как ребенок делает свой первый вдох. Без сердца ничего не работает. Оно бьется годы и десятилетия, до тех пор, пока что-то пойдет не так. Или пока высокотехнологичный прибор не обнаружит случайно дефект, который совсем никак не давал о себе знать.
Все, что связано с сердечными делами, автоматически выглядит драматичным. Покалывание в сердце и в области бедра – это совершенно разные вещи. Все, что касается нашего сердца, мы ощущаем как нападение на нашу жизнь, нашу неприкосновенность. И даже если выяснится, что опасности для жизни нет, боль в сердце – это повод для беспокойства и часто сопровождается страхом смерти. Головная боль – порой тоже опасный предвестник смерти в результате инсульта или кровоизлияния в мозг. Однако сильная головная боль пугает нас куда меньше, чем легкая сдавленность в груди. Мы, люди, глубоко внутри осознаем: сердце – это источник жизни.
Я – кардиохирург, и мне доводилось держать в руках тысячи сердец. Я оперировал недоношенных младенцев и восстанавливал сердечные клапаны у пациентов-долгожителей. Я имплантировал «турбинные заменители сердца» и зашивал ножевые ранения. Как орган сердце изучено досконально, до мельчайших подробностей. Очевидно, мы знаем о нем все – и все-таки не знаем ничего. Каждую неделю появляются сотни новых научных публикаций с информацией об органе, который ничуть не изменился за последние 300 тысяч лет, когда на сцену вышел Homo sapiens [1]. Слова французского философа и математика Блеза Паскаля (1623–1662), кажется, актуальны по сей день: «У сердца свои законы, которых разум не знает».
Независимо друг от друга, разделенные пространством и временем, не зная друг о друге и разговаривая на разных языках, люди во всем мире используют сердце как символ любви, земной и небесной. Что это – глубоко укоренившаяся в каждом человеке внутренняя правда? Или лишь желание, которым мы все неосознанно делимся? Во всех значимых человеческих культурах, от каменного века до современности, во всех религиях и духовных школах сердце было и остается символом, биологическим центром любви, сопереживания, радости, отваги, силы, правды и мудрости. В век трансплантаций и передачи данных волшебство сердца как будто улетучилось, не в силах вынести наш техногенный мир. Однако, возможно, именно эти качества нам и понадобились бы для того, чтобы построить гуманное будущее. Маленький принц говорит: «Зорко одно лишь сердце». Однако мы до сих пор не обнаружили на этом биологическом органе ни глаз, ни датчиков сочувствия и любви, ни насоса, который бы закачивал отвагу и силу. Однако все мы осознаем эти сердечные качества как внутреннюю реальность, которая также способна направлять нашу жизнь. Но как это связано с сердцем-насосом? Что можно сказать с естественно-научной точки зрения об этом «другом» сердце, о масштабах его «разума»? И как это влияет на заболевания и терапию?
Аристотель полагал, что наши чувства живут в сердце, а не в мозгу. Современные разделы нейробиологии придерживаются мнения, что любовь зарождается в нейронах. Может, они и украли у сердца тайны любви? И наш язык – всего лишь воспоминание. О чем? Неужели это не более чем бессмысленные метафоры, пустые слова, когда мы говорим, что кто-то прочно вошел в наше сердце, что мы кого-то не можем оторвать от сердца, что мы что-то принимаем близко к сердцу, что у нас на сердце тяжело, что мы что-то делаем скрепя сердце, что рано или поздно с сердца может упасть камень и сердце начнет трепетать, что сердце может быть разбито, что нас в любой момент может хватить сердечный удар, что мы способны открыть свое сердце и рассказать положа руку на сердце все, что вертится на языке, и это лучше, чем если сердце лопнет от радости или сожмется от страха? Что у сердца на сердце? С некоторыми из описанных симптомов нужно идти к кардиологу – например с нарушениями сердечного ритма или с чувством стеснения в груди. О, доктор, у меня такое чувство, будто у меня на сердце камень. Прежде я, хирург, занимался исключительно такими пациентами, а сегодня меня интересует весь человек в целом.
Кардиохирурги способны усыплять сердца и заставлять их биться,
Клинический профессор нейрохирургии в Стэндфордском университете, США; основатель и директор Научно-образовательного центра по исследованию сострадания и альтруизма.