Хозяин Медведь-горы, или Тайна последнего Артефакта. Олег Князев
люда. Вот поэтому, Олег и не связывается ни с кем, – он бросил изучающий взгляд на Владу. – У него же там, в режимном санатории, отец работает. Начнут у отца спрашивать, зачем Олегу вся эта никому не нужная шумиха…, – он опять посмотрел на свою “капризульку”.
– Ах, Влада – Лада! – вздохнул я, почему-то с лёгкой щемящей грустинкой, глядя на неё.
– Я уж не говорю, Антош, – оторвал меня Мишка от её глаза, – о пионерских сборищах, типа прощание с Аю-Дагом и ритуальных походах на его вершину. Да ещё и костры разводят там.
– Разводили, – поправила его Влада.
– Ну, да. Теперь, им, правда, запретили это делать. А всякие там доморощенные любители природы, которые охапками рвут подснежники весной для продажи?! А графоманы, которые испоганили миллионолетнюю скалу над тропой, с которой были сняты эти фотки.
– Только не “графоманы”, а “граффитиманы”, если можно так выразиться, – мягко поправила его Влада.
– Ну, да. Ты же у меня такая умная! Университет закончила, как ни как, – с шутливой досадой проговорил Мишка, целуя Владу в щечку.
– Хорошо, что не в губы, – ревниво подумал я.
– Нет! – решительно повторил он, перехватив мой косой взгляд, обращая опять моё внимание на себя. – Нам не нужна шумиха в масс-медиа. И местным жителям это не надо. Партенит – тихий поселок и отдыхающие приезжают туда, в основном, профильные – это же военный санаторий. И им лишней огласки не надо. Ну, и, к тому же, всякие там противопожарные и природоохранные органы тоже держат ситуацию под контролем – вокруг же природный заповедник!
– Ты знаешь, Антончик, сколько миллионов лет этой горе? – спросила меня Влада. Я пожал плечами, приятно удивившись, прозвучавшей в её голосе некоей симпатии ко мне.
– 160 миллионов лет!!!
– Да, ну?! – поразился я.
– То-то и оно! А это же еще и геологический заповедник. Здесь есть уникальные минеральные породы.
– А какие там эндемики растут! – подхватил Михаил.
– Что такое эндемики? – переспросил я.
– Да… Антоша… живешь ты в своей Москве, ездишь на отдых по всяким заграницам, и ничего не знаешь о родной природе, – притворно – осуждающе проговорил Мишка, подмигивая Владе. – Так ведь не в Крыму же живу, – возразил я, оправдываясь.
– А у вас, что, в Подмосковье нет никаких редких, уникальных цветов и растений? Эндемиков? – вдруг поддержала Влада высказывание Михаила в мой адрес. И для чего-то сказала на латыни “ Ignorantia non est argumentum”, с улыбкой посмотрев на меня, и пояснила, что – это уникальные растения, которые встречаются только в каком-либо одном определенном месте, и больше нигде в мире!
Я промолчал и кивнул головой, хотя и понял сказанную ею фразу, мол, “незнание – не довод”. Но, чтобы ни сказала сейчас мне эта “Шехерезада”, даже слегка обидное по смыслу, было для меня несущественным. Да и к тому же, я и впрямь не могу всё знать!
– Так вот, на Медведь-горе полно этих самых эндемиков! Например, орхидеи. А какие