Дневник хирурга. Александр Вишневский
в лесу на правом берегу, и мы добрались туда только поздней ночью.
27 июля
Утром встретили начсанарма Дегтяренко. Он одобрил наши распоряжения о дислокации госпиталей на левом берегу Днепра. Штаб переходит из леса в деревню Степанцы. Командующий уже уехал туда. Последовав за ним, мы остановились в больнице и заняли там одну комнату под санотдел армии. Вызвали главврача. Явилась женщина-хирург Зеленцова. Высокая блондинка, спокойная и деловая, она произвела на нас очень приятное впечатление. Показала несколько десятков раненых. Часть из них привезли попутным транспортом, некоторые добрались самостоятельно. Заботит нас то, что раненых, находящихся в городской больнице, никто не учитывает и в случае отхода они могут остаться. Зеленцова перевязала их, но хирургически не обработала, так как у нее нет ни новокаина, ни средств для наркоза. Совершенно очевидно, что в сложившейся ситуации раненые красноармейцы и командиры будут и впредь часто попадать в гражданские больницы. Надо будет обязать всех командиров МСБ и начальников госпиталей заниматься вопросами реэвакуации раненых из больниц.
28 июля
Ночью с Дегтяренко поехали искать МСБ 199. Он расположен на хуторе близ Ковалей. После долгих скитаний разыскали его. Приказали командиру медсанбата развернуть работу и, в частности, немедленно послать машины для эвакуации раненых из Степанцов в Канев. Двинулись обратно на Степанцы. Дорогу после дождя размыло так, что больше тащили машину на себе, чем ехали в ней. Проезжаем мимо еврейского колхоза. Пусто – все уехали.
В больнице в Степанцах раненый красноармеец, юноша лет двадцати со слезами на глазах, рассказывает: «Лежали мы в окопах под Богуславом. Я высунулся, чтобы посмотреть, где противник, а пуля как стукнет меня в голову, так и сбила каску (на голове у раненого касательное ранение). – Понятно, быстро спрятался, а через несколько минут гляжу – вокруг немецкие мотоциклисты. Часть проехала к мосту, но он был уже взорван, они оставили машины и полезли в наши окопы. Подошли ко мне. Я притворился мертвым, лежу, не дышу. Один, чтобы проверить, ударил меня котелком по голове, потом прикладом, потом прострелил мне бедро (на бедре сквозное пулевое ранение). Я все не двигаюсь и как кто подходит – перестаю дышать. К ночи немцы составили в ряд свои мотоциклы и пошли, по-видимому, есть, а я тихонько вылез из окопа и пополз к реке. Вброд перешел на тот берег и к ночи добрался до своих».
Спать легли во дворе больницы. Ночь выдалась теплая, беззвездная. Утром узнали, что в деревне, кроме больницы, не осталось ни одного советского учреждения. Поехали с Дегтяренко в МСБ 227, там оказалось четырнадцать раненых, трое из них – тяжелых – в грудь.
Один врач делал ампутацию, и я объяснил ему, почему считаю нужным производить алкоголизацию поверхности ампутационной культи.
Недалеко отсюда находится МСБ 371. За семь дней они переменили двенадцать мест. Не слишком ли подвижна оборона? Встретил здесь знакомого хирурга – Решетняка, который прежде работал у профессора