В ожидании полета. Евгений Сидоров
гравитации. Оставляют ей какую-то свободу. Она живет между ударами. Они оживляют ее. Они не задумываются по конкретному плану. Они словно приходят откуда-то из вне. Они не план. Это внушает надежду. Она думает об оплавленных часах Дали. Даже квадраты сжимаются в шторм, ведь верно? Даже скачущие линии оставляют зазоры. Значит, она здесь, и она живая. Она может что-то делать. Что-то хорошее, но она видит и очертания дорог, убегающих в будущее. Они расплывчаты, но концы их словно прибиты насмерть. Насмерть. Прибиты. Она усмехается. Это так печально. Но что ей за дело до него. Равно как и до других. Она просто поставлена в ситуацию. Можно помочь, можно попытаться делать добро, это ее устраивает. А он…ну он просто будет рядом. В конце концов, что он из себя представляет, неуловимое сплетение, нечеткое, но оформляющееся с каждой неделей. Наверное, тот может быть доволен. Девушка касается рукой проходящего мимо (можно ведь и так сказать) здания. Оно есть. Оно становится зримым, осязаемым, чувственным. Пусть споют «Странную магию» – думает она. Но начинает играть совсем другой мотив[33]. Нежные струнные звуки. Она знает тщету этих звуков. Она обладает и этой способностью – она знает все, что знает он. А для него под эти звуки умирала Альбина. Так трогательно. Она не она. То есть она есть она, но не та – другая. Она видит так четко финалы, конструкции и приемы. Но своего она не видит. «Может у меня его и не будет». Она останавливается и спрашивает у проходящего мимо человека.
Девушка с темными волосами: Какой сегодня день?
Мужчина: Простите?
Девушка: Число, я забыла (мило улыбается)
Мужчина: Двадцатое ноября, пожалуйста.
Девушка: Спасибо.
Она знает, что знает он, но кое-что приходится подталкивать. Значит она может толкать. Пока что она во всяком случае может. Кто знает, что будет потом, когда история зацентрируется и вокруг нее тоже. Тогда возможно она не сможет. Или сможет? Так необычно. Музыка вновь сменяется[34]. «Так быстро» – думает она. Он шутит с ней, развлекает ее? Ей не нравится эта песня. Может просто в пику ему. Значит она может пикировать с ним. Это важно запомнить. Главное потом не утратить. Возможно, на что-то, можно будет повлиять. Это обрамление так нелепо. Это все ради пяти строчек реплик? Или ему так захотелось побаловаться? Он такой странный. Она думает. Знать все, что знает он. Но так ли это? Может что-то он от нее прячет? Он может себе это позволить? Наверное, запросто. Играть в игру с обманщиком. Это ее доля. Но она уже знает, что кое-какие флуктуации ей позволены. Это хорошо. Может она будет толкать так сильно, что даже сможет сдвинуть мертвые точки в конце. Но с другой стороны…зачем? Они разве важны для нее? Вовсе нет, это просто нелепо волноваться из-за них, хоть кого-то из них. Она не будет. Она будет шагать по этой улице. С темными волосами и в пальто, скрывающим белую блузку и верх длинной синей юбки. Разве что ее сапожки на высокой шнуровке ничто не скрывает. Они начинаются ровно там, где заканчивается юбка. Может это все должно ей льстить.
Музыкальная тема меняется на Antonín Dvořák – Drobnosti Op.75a – Cavatina, moderato
Музыкальная тема меняется на Emerson, Lake & Palmer – «The Great Gates of Kiev»