Слова назидания. Абай Кунанбаев

      Я жил – хорошо или плохо;

      И вот, до преклонного возраста д'ожил.

      Не буду об этом тужить.

      Все бренны деяния. Вот собираю по крохам

      Плоды, что в борьбе и страданиях множил,

      И в спорах бесплодных о том, как устроена жизнь.

      Теперь чем хотел бы заняться?

      Пресытившись всем, озадачен вопросом —

      Как жизни остаток прожить?

      Хотелось достойно. И вот, что я думаю, вкратце:

      Чтоб править народом, а это я знаю, не просто,

      Нужна пылкость юноши. Я те прошёл рубежи.

      И сердце должно не остывшим

      Быть, чтобы снести этот груз хоть на время.

      Ведь неуправляем народ.

      Пусть правит тот, власть кому дарит Всевышний

      Как неисцелимый недуг и как бремя.

      Меня же, Аллах, огради от подобных забот.

      Умножить стада свои можно.

      Пусть дети растят этот скот, раз им надо.

      Богатство оно как болезнь,

      А из унизительности бытия – выход ложный.

      На радость ворам, проходимцам растишь своё стадо.

      Ещё попрошайки стремятся в карман к тебе влезть.

      Заняться наукой? С кем словом

      В степи перемолвиться, с кем поделиться

      Накопленным опытом здесь?

      Холсты разложив и аршины, мечтая о новом,

      Познаешь ты горечь, не встретив ни умные лица,

      Ни глаз их горящих, а только лишь ропот да лесть.

      Для богослужения тоже

      Нужна отрешённость – народ чтобы к вере

      Склонить, зная душу его.

      Умиротворения здесь не найти мне, похоже.

      В душе нет покоя и в людях совсем не уверен,

      Что им благочестие с верой важнее всего.

      Воспитывать если детей мне

      Чему научу их, Всевышний, скажи мне?

      Не ведаю, как их учить.

      Куда направлять, как наставить, какими идеями

      Завлечь и к учёбе прилежной и к праведной жизни.

      Мне это вдвойне не под силу, раз небо молчит.

      Но вот, наконец, я нашёл

      Занятье себе – я все мысли записывать стану.

      Бумага, перо – выбор мой.

      Окажется нужным посланье моё – хорошо.

      А нет, так пускай остаётся при мне, Не устану

      От мыслей своих. Нет теперь мне заботы иной.

      Я в детстве бывало, услышу:

      Казахи, смеясь над узбеками,

      Кричали – «сарт-сурт»* им в глаза.

      За то, что откуда-то носят камыш – кроют крыши,

      Трещат безумолку, бранятся за спинами, бегают

      Пугливо от каждого шороха и лебезят.

      Ногаев поругивать тоже

      Любили казахи и их называли нокаями**

      За то, что боятся верблюда,

      И, что на солдат и на беглых бывают похожи,

      И что торгаши, что слабы эти люди ногами:

      Пешком ли на лошади – всё отдыхать часто любят.

      А рыжеголовых урусов

      Высмеивали за доверчивость – верят всему,

      Что услышат. Увидят аул,

      «узун-кулака»*** просят дать. Им чего-то нагрузят,

      Они сломя голову скачут, не зная к чему

      Ухо длинное – и кричат, что взбредёт им на ум.

      Бог мой! – думал с гордостью я —

      Нигде не найти мне на свете народа

      Достойнее чтобы он был,

      И чтоб благородней, чем наша казахов семья.

      И радовался. А теперь вижу вроде

      Ошибся – и сарт и урус и ногай  полны сил.

      А мы-то казахи стоим

      На месте, и в распрях уже все погрязли.

      А сарт – нет растенья такого,

      Чтоб в нашей степи не возделано им,

      И вещь смастерить может разную,

      Везде побывал как торговец.

      Ногая узнаешь ты разве?

      Умеет трудиться. Богаче их бай стал, чем наш —

      Полы в юртах настланы даже!

      Не пустят казаха за полог, сапог если грязный.

      Детей учат в школе, не знают