Повод для оптимизма? Прощалки. Владимир Познер
это тихо, спокойно и без особых каких-то проявлений интереса со стороны публики. Я думаю, что многие зрители этой программы вообще не слушали никогда Русскую службу BBC. А ведь не так давно, на самом деле, слушали ее очень многие.
Вещание этой службы началось 24 марта 1946 года, то есть в общем шестьдесят пять лет она была в эфире. Ее успех, равно как и успех многих других «голосов», как у нас назывались радиостанции, вещавшие на русском языке из-за бугра, «Голос Америки», Deutsche Welle и так далее, заключался в том, что они говорили о вещах, о которых не говорили в Советском Союзе. Было просто запрещено об этом говорить, и люди, конечно же, их слушали. Советское правительство, партия делали все возможное, чтобы все-таки не могли слушать, и глушили вот эти «голоса». Были специальные глушилки по всей стране. Они издавали такой довольно противный звук, немножко похожий на звук воздушной тревоги. Тем не менее, это не очень работало.
В общем, по некоторым подсчетам эти разные «голоса» слушали до 40 миллионов человек в Советском Союзе. И, пожалуй, наибольшим доверием как раз пользовалась Русская служба BBC, она казалась наиболее выдержанной, объективной и точной. И некоторые ее комментаторы, некоторые ее голоса, так сказать, стали чуть ли не легендарными: был такой Анатолий Гольдберг или Сева Новгородцев – просто как пример.
Где-то подсчитано, конечно, сколько потратила советская власть на глушение. Глушили 24 часа в сутки круглый год и в течение нескольких десятилетий. Вы себе представляете, сколько это могло стоить? Эта цифра совершенно гигантская. И все равно люди находили способ слушать это, потому что человеку свойственно желание знать правду, желание знать то, что якобы ему знать не надо.
Вот в те времена, о которых я говорю, другого места, где можно было это найти, не было, и искали вот там. Сегодня, когда многие наши СМИ не пользуются слишком большим доверием с вашей стороны, люди ищут правду в интернете. И, кстати говоря, Русская служба BBC ушла в интернет.
30 марта, когда не стало Людмилы Гурченко, меня не было в Москве. Я был в Лондоне на праздновании восьмидесятилетия Михаила Сергеевича Горбачева. А вернулся я в Москву вчера поздно вечером, и поэтому не успел попрощаться с Людмилой Гурченко.
Мы были знакомы довольно давно, но совсем не близко. Людмила Марковна была у меня в передаче как-то, несколько раз мы встречались на разных вечерах. Я один раз был у нее дома и один раз танцевал с ней вальс. Она спела «В городском саду играет духовой оркестр», а пела она это так, как никому не снилось, и после этого под эту музыку пригласила меня на вальс. Да-да, именно она меня, потому что у меня никогда бы не хватило духу пригласить ее. Спела она бесподобно, танцевала она бесподобно. Да и вообще это была совершенно бесподобная женщина, и я, как всякий нормальный мужчина, был немножко в нее влюблен.
Странно, я никогда не видел «Карнавальную ночь», то есть фильм, с которого началась ее популярность. И уже больше не увижу – я даже не хочу его видеть теперь. В первый раз я ее видел в кино в «Пяти вечерах», и