Красная пирамида. Рик Риордан
растения – до бумаги они так и не додумались. Листы папируса были грубые и жесткие на ощупь, и я невольно заинтересовалась: как же бедные египтяне обходились в смысле туалетной бумаги? Если они делали ее из папируса, то неудивительно, что у них такая странная походка.
Напоследок я вытащила из шкатулки небольшую восковую фигурку.
– Жуть, – не удержалась я.
Это был маленький, грубо вылепленный человечек – как будто тот, кто его сделал, очень спешил. Руки у него были скрещены на груди, рот широко открыт, а ноги оказались обрезаны на уровне колен. Вокруг пояса фигурки была обмотана прядь человеческих волос.
Пышка вспрыгнула на стол и внимательно обнюхала человечка. Чем-то он ее очень заинтересовал.
– Больше там ничего нет, – разочарованно сказал Картер.
– А на что ты рассчитывал? У нас и так отличная добыча: кусок воска, рулон древнеегипетской туалетной бумаги, уродливая статуэтка…
– Я надеялся найти что-то, что бы объяснило, что случилось с папой. Или как нам вернуть его обратно. Или хотя бы кто был тот огненный человек, которого он вызвал из камня…
Я подняла восковую статуэтку и сказала ей:
– Ты слышал, что сказал мой брат, мелкий корявый тролль. Ну-ка говори, что тебе известно.
Вообще-то я просто шутила. Но восковой человечек внезапно размяк и стал теплым, как живое существо. И сказал:
– Отвечаю на зов.
Я взвизгнула и уронила его на стол, так что он упал прямо на голову. А кто бы на моем месте не испугался?
– Ой! – отреагировал на это человечек.
Пышка подскочила обнюхать его, и коротышка залопотал на каком-то неведомом наречии. Возможно, на древнеегипетском, уж не знаю. Когда это не подействовало, он снова перешел на английский и завопил:
– Пошла вон! Я тебе не мышь!
Опомнившись, я подхватила Пышку и ссадила ее на пол.
Картер во все глаза таращился на человечка, и лицо у него было почти такое же белое и перекошенное.
– Кто ты такой? – наконец выдавил он из себя.
– Кто я? Шабти, конечно! – ворчливо отозвалась фигурка, ощупывая свою слегка помятую голову. Он по-прежнему походил на поделку трехлетнего ребенка, только теперь это была ожившая поделка. – Хозяин называет меня Клецкой, но я нахожу такое прозвище оскорбительным. Мне больше приличествует имя Высшая-Сила-Сокрушающая-Врагов!
– Отлично, Клецка. Приятно познакомиться, – сказала я.
Кажется, человечек нахмурился, хотя судить о выражении его бесформенной физиономии было трудновато.
– А ты вообще не должна меня включать! Это может делать только хозяин.
– Хозяин – это мой папа? – догадалась я. – То есть Джулиус Кейн?
– Да, именно он, – пробурчал Клецка. – Ну и что, вы довольны? Я исполнил свою службу?
Картер тупо уставился на меня, но я, кажется, начала понимать, что к чему.
– Итак, Клецка, – обратилась я к человечку, – я включила тебя, когда взяла в руки и отдала приказ: «Говори, что тебе известно». Правильно?
Клецка с возмущенным