Изгнанник. Reigon Nort
бы построить тебе большой дворец, замок, поместье или усадьбу. Женили бы тебя на знатной даме. – Король вновь наполнил их кубки вином, а его чувство вины сменилась состраданием.
– Очень щедрое предложение. – Альберион отпил, задумчиво постукивая пальцами по столу, поглядывая на монарха.
– Я просто хочу, чтобы ты ну хоть немного пожил, как подобает человеку. Ведь как только тебе исполнилось двенадцать, отец забрал тебя на войну. И больше мы с матерью тебя не видели, поскольку после окончания одной войны он тут же развязывал другую. В пятнадцать ты поднял своё восстание, что привело к морю сражений и крови. А затем, тебя на двадцать один год заперли в темнице. Ты же ведь жизни-то не видел, ничего кроме битв и убийств у тебя не было, и серых стен казематов. – Сострадание смешалось с горечью. Он снова залпом осушил бокал.
– Ты же понимаешь, что человек с моими способностями мог бы легко сбежать из Осора. Но я оставался всё это время там, и знаешь почему? – Альберион отставил кубок в сторону, и посмотрел в глаза собеседнику. Тот не придал этому особого значения.
– Этот вопрос всегда тревожил отца. Он был уверен в твоём побеге, даже в конвой назначил самых бесполезных солдат, от них и хромой убежал бы. И сильно взбесился, когда те вернулись обратно с докладом об успешном выполнении приказа. Отец тогда весь свой кабинет раскурочил от злости. – Эти воспоминания в голове Джермейна явно были из категории грустных, он сгорбился и поник, извлекая их из своей головы.
– А куда бы я пошёл после побега? Возделывал бы поля в какой-нибудь деревне? Продавал бы целебные травы в городе? Для меня это всё равно, что тюрьма! Только этот дворец является моим домом. Три тысячи лет назад наши предки построили на этом месте свой дом, объединили вокруг себя людей, создали деревню, город, а затем и государство. У нас с тобой нет другого дома. – Невесело подытожил бывший принц.
– Ты совершенно прав. Хочешь остаться здесь, оставайся, я буду этому только рад. Это место действительно твой дом и всегда им будет, хоть ты больше и не носишь нашу фамилию. Прости, и за это, брат, я хоть и помиловал тебя, но оправдать не могу. – Он досадно улыбнулся.
– Я понимаю. – Безразлично ответил собеседник.
– Вернуть тебе право носить нашу фамилию, означало бы восстановить тебя в первенстве на престол. А я корону отдавать никому не намерен, уж больно она мне идёт. Красив я в ней, да и блеснуть теперь могу не только интеллектом.
Они снова громко рассмеялись, веселье было искренним и длилось долго.
– Я слышал, ты ведёшь войну? – Резко прервал смех Альберион.
– Её начал не я, а наш отец. Четыре года назад он объявил войну Ошиде, но так и не выиграл ни одного сражения. Обе армии все эти годы бодаются в горном перевале, единственном месте сообщения между нашими странами. Никто и пяди земли не уступил. Когда я стал королём, они согласились на переговоры, их посол здесь уже два месяца, а прогресса никакого.
– Они верят в свою победу.
– Думаешь, я совсем идиот. Разумеется, пока мы