Однажды в Голливуде. Квентин Тарантино

      Брюс Дерн * Дэвид Кэррадайн * Берт Рейнольдс

      Роберт Блейк * Майкл Паркс * Роберт Форстер

      и в особенности

      Курт Рассел

      Глава первая

      «Просто Марвин»

      На столе Марвина Шварца звонит «Диктафон». Палец агента «Уильям Моррис» нажимает на рычажок.

      – Это насчет десяти тридцати, мисс Химмельстин?

      – Так точно, мистер Шварц, – доносится из крохотного динамика голос секретарши. – Мистер Далтон ожидает в приемной. Вы готовы?

      Марвин вновь нажимает на рычажок.

      – Всегда готов, мисс Химмельстин.

      Дверь в кабинет открывается, и первой заходит молодая секретарша, мисс Химмельстин. Это двадцатиоднолетняя девушка хиппарских убеждений. На ней белая юбка, подчеркивающая длинные загорелые ноги, на плечах лежат каштановые волосы двумя косичками, как у Покахонтас. Следом за ней заходят сорокадвухлетний красавец актер Рик Далтон и его модный блестящий влажный темно-русый помпадур.

      Марвин поднимается с кресла, его улыбка становится все шире. Мисс Химмельстин хочет их представить, но Марвин ее одергивает:

      – Мисс Химмельстин, я только что закончил гребаный киномарафон Рика Далтона, нет никакого смысла мне его представлять. – Марвин подходит и протягивает руку актеру-ковбою. – Дай лапу, Рик!

      Рик улыбается и начинает энергично трясти руку агента.

      – Рик Далтон. Спасибо большое, мистер Шворц, что нашли на меня время.

      – Шварц, не Шворц, – поправляет его Марвин.

      «Господи Иисусе, я уже облажался», – думает Рик.

      – Вот же ж мать твою… простите, бога ради… мистер Ш-ВАРЦ.

      – Просто Марвин, – говорит Шварц, встряхивая руку Далтона в последний раз.

      – Марвин, просто Рик.

      – Рик…

      Они заканчивают рукопожатие.

      – Не желаешь выпить чего-нибудь? Мисс Химмельстин принесет.

      Рик отмахивается от предложения:

      – Нет, я в порядке.

      Марвин настаивает:

      – Уверен, совсем ничего? Кофе, «Кола», «Пепси», «Симба»[1]?

      – Ладно, может быть, чашку кофе.

      – Хорошо. – Хлопнув актера по плечу, Марвин поворачивается к верной помощнице. – Мисс Химмельстин, будьте так любезны, принесите моему другу Рику чашку кофе, да и мне заодно.

      Девушка кивает и идет к выходу. Когда она уже закрывает дверь, Марвин кричит вслед:

      – А, и, ради бога, только не поганый «Максвелл Хаус» из комнаты отдыха. Зайдите к Рексу, у него всегда лучший кофе – только не берите эту турецкую хрень.

      – Да, сэр, – отвечает мисс Химмельстин, затем смотрит на Рика. – Какой кофе предпочитаете, мистер Далтон?

      Рик поворачивается к ней.

      – Вы разве не в курсе? «Черный – это красиво»[2].

      Гогот Марвина похож на звук автомобильного клаксона, мисс Химмельстин хихикает и прикрывает рот ладонью. Не успевает секретарша закрыть дверь, Марвин кричит:

      – А, и еще, мисс Химмельстин, если только мои жена и дети не погибнут в автокатастрофе, меня не беспокоить. Хотя знаете: если жена и дети мертвы – что ж, они и через полчаса будут мертвы, так что даже в этом случае не беспокоить.

      Агент жестом приглашает актера сесть на один из двух кожаных диванов, стоящих друг напротив друга со стеклянным столиком между ними, и Рик устраивается поудобнее.

      – Для начала, – говорит агент, – моя жена, Мэри Элис Шварц, передавала тебе привет! Прошлой ночью мы устроили в своем просмотровом зале двойной сеанс Рика Далтона.

      – Ого. Я польщен и смущен одновременно, – говорит Рик. – Что смотрели?

      – «Таннера» и «Четырнадцать кулаков Маккласки» на пленке.

      – А, ну эти два из удачных, – говорит Рик. – «Маккласки» снял Пол Уэндкос[3]. Из всех моих режиссеров этот – мой самый любимый. Он снял «Гиджет», где я должен был играть[4]. Мою роль получил Томми Лофлин. – Тут Рик великодушно отмахивается от воспоминания. – Но все