Легализация и признание документов иностранных государств. П. А. Кенсовский
ился и поток документов, направляемых российскими гражданами и юридическими лицами в различные государства и поступающих от субъектов международных хозяйственных связей из других государств в Российскую Федерацию. Правовой же механизм признания, установления эквивалентности, нострификации, удостоверения подлинности и апостилляции таких документов разработан далеко не в полной мере и известен сегодня лишь узкому кругу специалистов и исследователей, поэтому актуальность исследования П. А. Кенсовского не вызывает сомнений.
В своей работе автор освещает существующие на сегодняшний день процедуры легализации официальных и частных документов иностранных государств уполномоченными органами различных стран, с учетом арбитражной практики по делам с участием иностранных лиц. Он анализирует общие и отличительные черты различных правоприменительных механизмов и режимов признания, удостоверения, засвидетельствования, подтверждения доказательственной силы иностранных документов, и высказывает практические рекомендации по совершенствованию деятельности правоприменительных органов и законодательства РФ в вопросе признания документов иностранных государств.
Кроме того, в книге содержится ряд приложений, в которых подробно изложены вопросы признания определенных видов документов (о трудовом стаже, о присвоении ученых званий, об образовании и т. д.) и которые могут быть полезны российским гражданам, столкнувшимся с необходимостью легализации иностранных документов в РФ, как практическое руководство к действию.
Мы надеемся, что книга П. А. Кенсовского займет достойное место среди специальной и пока, к сожалению, немногочисленной литературы, посвященной проблемам признания и легализации документов иностранных государств, и станет поводом для плодотворных дискуссий по этому вопросу.
Введение
Формирование частного права гражданским обществом в России происходит под знаком признания государствами мирового сообщества неотъемлемых прав человека. В демократическом государстве необходимо, чтобы национальный закон, международные источники регулирования частноправовых отношений как элементы национальной правовой системы были доведены до всеобщего сведения, поскольку гласность в сфере законодательства непосредственно затрагивает права и законные интересы граждан. Об этом свидетельствует и повышенный интерес россиян к праву в целом и международному частному праву в частности.
В юридической науке частное право рассматривается как «суверенная территория свободы на основе права»[1]. Дело в том, что в большинстве случаев нормы международного частного права наполняются реальным содержанием и начинают регулировать гражданские правовые отношения только в сочетании с соответствующей нормой не только отечественного, но и иностранного права. Гармонизация, унификация и сближение коллизионных, материальных, процессуальных предписаний, регулирующих как публично-правовые, так и частноправовые отношения, способствуют становлению международного правопорядка. Ведь именно нормы международных соглашений, вбирая в себя образцы наиболее прогрессивных и оптимальных форм регулирования, накопленных в национальных системах права, воплощаются в международных (мировых) стандартах для всех государств. Поэтому основные начала, принципы международного права в области регулирования частноправовых отношений международного характера служат критериями соответствия национального законодательства мировым стандартам.
Так, понятие «минимальный международный стандарт документооборота» следует рассматривать как некий правовой уровень, которому должно соответствовать законодательство любого государства, поскольку установленный правовой режим признания иностранного документа обусловлен требованием не ущемлять права человека. До сих пор остаются актуальными слова, сказанные более ста лет назад: «Неужели признание прав иностранных граждан менее священно, чем признание прав иностранных государств?»[2]
Тема монографического исследования выбрана на основе анализа современных теоретических проблем определения природы международного гражданского процесса, рассматриваемых в международном частном праве. На наш взгляд, сложности, возникающие в процессе определения природы и содержания международного гражданского процесса, отнесения его к той или иной отрасли, системе права, обусловлены общетеоретическими проблемами российской правовой доктрины международного частного права.
T. Н. Нешатаева и Э. С. Перетерский сравнивают историю определения природы международного частного права с трудом Сизифа: сколько бы ни было затрачено усилий на подъем камня, в итоге исследователи оказываются у подножия горы и вынуждены изучать проблему от самых истоков. А истоки эти сводятся к сакраментальному вопросу: международное частное право – часть национального или международного публичного права?[3]
По точному замечанию Г. Ю. Федосеевой «легитимного понятия “международный гражданский процесс” (т. е. такого, которое имело бы юридическое закрепление) в российском законодательстве не содержится, и выбор вопросов при освещении данной темы
Алексеев С. С. Частное право. М., 2000. С. 34.
Мандельштам А. Н. Гаагские конференции международная частнага права. Т. 1: Кодификация международная частная права // Цит. по: Богуславский М. М. Международное частное право. М., 1998. С. 3.
Нешатаева T. Н. Международные организации и право. Новые тенденции в международно-правовом регулировании. М., 1998. С. 48; Перетерский Э. С. Исходные моменты международного частного права // Советское право. 1924. № 3. С. 87–105.