Давид Сасунский. Армянский эпос в пересказе Сергея Махотина. Эпосы, легенды и сказания
сердце его. Там, где ещё вчера зеленела трава, сегодня всё бело от арабских шатров. Если звёзды на небе и мог бы кто сосчитать, то воинов Халифа он бы счесть не сумел.
Поднялась Цовинар-хатун на кровлю дворца. Увидела неисчислимую вражью рать.
Горькие мысли одолели царевну. «Это из-за меня, – думала она, – пришли в нашу землю враги. Из-за меня прольётся невинная кровь, падут на поле брани мужья и отцы. И вдовы их, и сироты их проклянут меня навеки. О отец! Не в силах я нести этот тяжёлый грех!»
Поспешила Цовинар к отцу. Нашла его сидящим в своих покоях с поникшей головой. Встал старый Гагик ей навстречу, обнял любимую дочь.
– Нет у нас выхода, Цовинар-джан, – тихо произнёс Гагик. – Если не отдам тебя Халифу, перебьёт он всех нас, разграбит наш край. Только как же я отдам тебя? Ты – армянка, он – араб. Ты веришь в Христа, он – в чужих богов. Нет у нас выбора, Цовинар. Видно, недолго осталось нам жить на земле…
Отвечает ему Цовинар-хатун:
– Не гневайся, выслушай меня, отец. Сам знаешь, что будет, если откажешь Халифу. Разрушен будет Айастан, много погибнет людей. Убьют и меня враги, а не убьют, уведут в полон. Пусть лучше погибну одна, чем весь наш народ. Уступи, отец. Собери совет. Отдай меня в жёны Халифу багдадскому.
Так сказала прекрасная Цовинар-хатун.
И созвал царь совет. Собрались во дворце люди мудрые, опытные, отважные – те, которых держится царская власть.
– Как вы решите, так я и сделаю, – объявил царь Гагик. – Либо дочь свою Халифу отдам, либо на смерть с вами пойду.
Заволновались советники, заспорили. Одни говорят: «Отдать нужно царскую дочь. Не вынесет народ новой войны». Другие говорят: «Коли отдадим, покроем позором народ. Лучше погибнем в бою».
Встал тогда юный Торос. Восемнадцать лет всего и было ему. Но даже старики уважали его за трезвый не по годам ум и рассудительность.
– Да будет долгим твой век, царь! – обратился он к Гагику. – Все мы здесь любим твою дочь Цовинар-хатун. И мне она как родная сестра. Жизнь готов за неё отдать. Но только она ведь – не весь народ. Разве виноваты матери наши, что Халиф полюбил её? Разве виноваты дети наши, что Халиф полюбил её? За что ж им идти на смерть или в полон? Отдай Цовинар, о мудрый царь! Забудь о том, что была у тебя дочь.
Низко поклонившись царю, умолк юноша. Тяжёлая тишина повисла под сводами дворца. И старались люди не смотреть на старого Гагика, ибо почернело лицо армянского царя от горя.
Но поднялся досточтимый архиепископ, царский тесть, и слова его новой болью сковали сердце несчастного отца.
– Прав Торос, – сказал архиепископ. – Да не ляжет грех жестокой резни на душу Цовинар-хатун. Пусть покинет она пределы родной страны. Храни её Господь!
Покорился старый царь Гагик. Отправил посланье Халифу багдадскому:
– Я согласен. Бери в жёны мою дочь.
И, отослав гонца, впервые в жизни заплакал царь армян.
Зато не было предела ликованию багдадского Халифа. Повернул он назад своё войско и приказал придворным готовиться к пышной свадьбе.
Вновь пришла Цовинар к отцу. Говорит ему:
– Передай