Москва. Загадки музеев. Михаил Жебрак
десять, Петр двинулся прочь. Он задержался еще на краю проселка, светиться так светиться, и углубился в лес. Через семь километров шоссе, и там его будет ждать друг с машиной.
Старые друзья и их новые машины
Петр соскоблил палочкой осиновые листья с подошв и плюхнулся в низкое мягкое кресло. Машина шла быстро, и мощный тридцатилетний мужчина за рулем делал вид, что весь поглощен дорогой, чтобы не спрашивать Петра о случившемся. Когда захочет, сам расскажет. Покидая лагерь и придумывая, как незаметно и безопасно выбраться из леса, Петр с радостным удивлением понял, что вывезти его смогут несколько друзей.
Павел, бывший главный редактор крупнейшей либеральной газеты, приехал бы сразу, ему переодеваться не нужно, он и в редакции появлялся в домашнем растянутом свитере и вельветовых брюках. Но только если бы Петр позвонил с утра. Сейчас Павел не работал, первые сто брал уже в районе двенадцати и за руль потом не садился. Поэтому на месте встречи Петра ждал бы не Павел на немолодом «Опеле» с вечной усмешкой: «Ну, старик, опять влип», а целый десант: адвокат, пара-тройка криминальных репортеров, новостники из дружественных изданий, кто-то из правозащитников. И наверняка сосед по даче, да вот хоть священник Алексей из дома напротив, хорошо знавший Петра: «Съезди, что-то с Дивиным стряслось, я народ собрал, но умный человек всегда кстати». Небольшая пресс-конференция, люди ехали, старались, нельзя же не поговорить, и блестящей кавалькадой – все машины мытые – «ситроенов», «фордов» и «ниссанов» во главе с батюшкиным БМВ въехали бы в Москву.
Примчался бы выручать Петра и тезка, старый хиппи Пьер. Выпускника разведучилища с радостью взяли в МГУ и так же легко отчислили за неуспеваемость после третьего семестра. Но из университетской компании он не пропал. Так как один Петр уже был, нового товарища стали называть Пьером. Пьер задержался бы перед выездом на пару минут, шнуруя высокие ботинки и рассовывая по карманам причиндалы для поездки: хитрые заточенные палочки, цепи, кольца-ножи… Драка была стихией Пьера. Петр, как коренной москвич, пешеходный Арбат презирал, а прибывший с Урала Пьер снобизмом не страдал и хипповал именно на Арбате. Во времена их молодости раскаченные люберы[5] приезжали в центр погонять пестрых миролюбивых хиппарей. И вот загонит пара бугаев девочку в расшитой цветами рубашке в подъезд и, предвкушая забаву, даже не смотрит на скользнувшего следом Пьера. Желтые волосы до плеч, чистейшие голубые глаза, батик в талию, много они бивали таких… «Они не знали, что товарищ наш – боксер. Они раскрылись, будто трюмы корабля…»[6] – пел в те же годы бард-весельчак. Раньше натовские берцы Пьера закрывали клеши, сейчас он заправлял в них тактические штаны. С Пьером на стареньких «хондах» прикатили бы Малыш, так обычно называют двухметровых ребят, и Тема-грузовик, здесь кличка дана за силу и напор. Сел бы Петр сзади Пьера, обхватил старую косуху, по щеке стегал бы выбившийся кончик красной арафатки.
Петр
Люберы – зародившееся в подмосковных Люберцах молодежное движение. Подростки занимались культуризмом в «качалках» (спортивных клубах, созданных своими силами и на свои средства, обычно, в подвалах домов).
Леонид Сергеев, «Sex-shop».