Американское Вертиго. Иван Серёгин
когда выполняла медицинские манипуляции и перестилала постель. – Подтвердила Глэдис. – Такое бывает. Доктор Харрис просил мне напомнить вам, что он хочет переговорить. Когда закончите, зайдите к нему в кабинет.
Ирина посидела еще некоторое время, не осуществляя каких-либо попыток разбудить сознание Сергея и вызвать его реакцию на прикосновения, просто держала его за руку. Пульс успокоился и остановился на отметке «72».
– Показалось, – подумала Ирина. Пора идти. Она еще раз пожала руку мужа и встала. Возникшая реакция опять поколебала ее сомнения – пульс снова участился, дрогнули веки и, по левой щеке покатилась крупная слеза. Сомнений никаких нет – он слышит и чувствует. Отдыхай Серёженька, я еще вернусь – тихо прошептала она.
***
Ирина постучала в дверь.
– Да, да, входите, – пригласил Джон Харрис. – Здравствуйте.
– Приветствую вас, Джон. Хотела обсудить ряд вопросов и прояснить для себя текущую ситуацию. Ведь я, как вы понимаете, сейчас живу от встречи до встречи с вами. Что нового в состоянии Сергея за сутки?
– Боюсь, что ничем вас не порадую. Снизили дозу седативных препаратов. На этом фоне никаких признаков возвращения сознания нет. Самостоятельное глотание отсутствует, хотя зондовое питание пока усваивает хорошо. Контрольную томографию не делали – это было бы слишком часто, для такого исследования. Вот, пожалуй, и все.
– Скажите, доктор Харрис, только откровенно. В какой степени вы видите возможность восстановления мозговой деятельности у Сергея? Насколько значимыми будут потери?
– Судя по текущей ситуации, о полном восстановлении речи не может быть. Частично – да, но насколько – я, правда, не знаю! Да, учитывая локализацию зон поражения в головном мозге, не исключены и серьезные нарушения двигательных функций. Ваш муж может навсегда остаться в инвалидном кресле. Немного погодя, Харрис добавил: К сожалению, вероятность такого исхода очень высока.
Возникла достаточно продолжительная пауза. Ирина переваривала полученную информацию, неспешно взвешивая все моменты. Сергей никогда не согласился бы с жизнью в качестве инвалида-колясочника. Его энергия и активность никак не сочетались с такой участью. В ее памяти всплыл разговор с мужем, который состоялся несколько лет назад – после тяжелого инсульта полностью парализовало его бывшего коллегу, ведущего сотрудника лаборатории в Московском научно-исследовательском институте. Тогда Сергей сказал, что ни за что не согласился бы с таким существованием и, наверное, покончил с собой. Эта фраза запала Ирине в душу, хотя одно дело сказать, другое – добровольно расстаться с жизнью.
– Доктор Харрис, поймите меня правильно. Я могу принимать какие-либо радикальные решения только в том случае, если буду иметь достоверные подтверждения гибели головного мозга Сергея. В ином случае об отключении от аппарата и принудительном прекращении его жизни не может быть и речи. Убивать его я не буду!
– Конечно, я с вами полностью согласен. Никаких разговоров об эвтаназии не идет. Подобное