Экстремальные каникулы. Мария Некрасова
пустовало, толкать ей было некого, и поэтому она одна сохраняла оперскую невозмутимость.
– Приедем, когда закупим продуктов и подыщем подходящее местечко, – отвечала она, не уточняя, когда именно это будет, может, через час, а может, к концу недели.
Тетя – старший оперуполномоченный – это что-то. Лучше тигренка завести. По крайней мере, знаешь, чего от него ждать, да и в клетке запереть можно. Этим летом в Крыму тетя (не без помощи Тонкого, разумеется) разоблачила банду браконьеров. Местные власти были благодарны и ей, и Сашке, а вот бабульки из ближайшей деревни, куда Тонкий ходил за фруктами, стали обходить тетю десятой дорогой (мало ли что). И фруктов больше не продавали.
Толстый, как всегда, сидел у Сашки на плече и щекотался усами. Он тоже внес немаленькую лепту в раскрытие дела браконьеров, но деревенские бабульки боялись его только за то, что он – крыса. Толстому норовили подкинуть крысиного яду, да еще подстрекали своих внуков устраивать по ночам крысиную охоту.
Всю еду и пресную воду давно оприходовали наглые ежики. Они приходили в палатку по ночам и, нисколько не стесняясь спящих хозяев, поедали все, что находили съедобным. Остался только бензин.
Тетя Муза лихо выкручивала руль по ухабистой горной дороге:
– Закупимся в городе и поедем искать другое место, чтобы никаких старушек вокруг.
Тонкий попытался представить себе такое место в Крыму: море, горы, поля… И ни души! Благодать! Если не считать, конечно, тети Музы. Собственно, Тонкий и уговорил тетю переехать подальше, потому что боялся за верного крыса. Он понимал, что тетя здесь ни при чем, но все равно злился.
– Как без старушек-то? – ворчал он со своего заднего сиденья. – Что ли, как робинзоны будем жить натуральным хозяйством? Или каждый день в город мотаться два часа?
– Нам через неделю уже в Москву, – отрубила тетя. – Закупим продуктов побольше – и все дела. А если не хватит – сходишь пешочком.
Тонкий прикусил язык. Для тех, кто не знает тетю Музу: про пешую прогулку до города она не шутила.
За окном пробегали чинары. Ленка злобно вертела в руках бесполезный плеер – батарейки давно сели, и чудо техники могло быть использовано только в качестве кирпича для их будущего робинзонского домика. Толстый уснул у Сашки на коленях.
Деревня осталась далеко позади. Минутах в сорока, если ехать на машине со скоростью пешехода (ухабы ведь!) или в пятнадцати – если бежать впереди тетиного «жигуленка» на своих двоих.
На дорогу выскочил деревенский пацанчик, лет девяти, в грязной майке и огромных потертых джинсах, явно одолженных у старшего брата. Он небрежно махнул рукой, голосуя, и кинулся под колеса.
– Ч-черт, – шепотом ругнулась тетя, но проехать мимо не смогла. Пацанчик по-свойски распахнул дверцу, плюхнулся на переднее сиденье и базарным тоном потребовал:
– Теть, до города подвези!
От такой наглости тетя даже отпустила педаль тормоза, и машину стремительно рвануло вниз по дороге.
– Какой тебе годик? – спросила она, снова притормаживая.
Пацан шмыгнул носом, вытерся рукавом и буркнул незнакомое слово:
– Пжалста…
– Один, без взрослых… – продолжала педагогические упражнения тетя Муза.
– Меня отец за чаем послал, – быстро сказал пацан в надежде, что это подействует.
Тетя пожала плечами – за чаем так за чаем:
– Только пересядь назад.
Пацанчик оказался на редкость болтлив. За час дороги Толстый, Тонкий, Ленка и тетя узнали, что зовут его Федькой, что подсолнухи в этом году большие, что коза у них дура – дает нежирное молоко – и что он, Федька, болеет за «Спартак», хотя телика у них в доме нет.
– К соседям смотреть бегаю, – пожаловался он, – а те вредные, ужас! Как зайду: «Феденька, здравствуй, садись, уже начинается!». Как соберусь уходить: «Феденька, а ты в огороде не поможешь? Умаялись за день, поясницу так и ломит». Мне уж неудобно отказываться. – Он скорчил такую кислую мину, что стало ясно: ни один билет на футбол еще не обходился так дорого ни одному местному болельщику.
– Эксплуатация детского труда, – механически отчеканила тетя Муза. – Дался тебе этот футбол?!
Пацанчик всхлипнул что-то вроде: «Ну нравится» – и сменил тему:
– А вы тут отдыхаете? – Как будто и так неясно. Ему никто и не ответил, потому что вопрос был глупый. Тонкий решил поддержать пацана:
– Ищем новое место.
– Дикарями, что ли?
– Угу, – жалобно поддакнула Ленка. – Она все еще дулась. – Тетя хочет, чтобы мы, как робинзоны, подальше от человеческого жилья…
– А хотите, я вам местечко классное покажу, – оживился Федька, – ни души!
Тетя кивнула: «Покажешь», – а Ленке вообще ничего не сказала, вопрос о дикарском отдыхе они обсудили еще в Москве. Из длинного тетиного монолога племянники поняли только одно: опера не переспоришь.
Машина свернула на асфальтовую городскую дорогу.
– Тебе