Прикосновение зла. Скарлетт Сент-Клэр
и Персефона перевернулась, чтобы всмотреться в его лицо, поблескивающее от пота после их занятий любовью. Он выглядел сонным и удовлетворенным.
– Зевс одобрил наш брак?
Аид замер, словно сердце перестало биться у него в груди и дыхание прекратилось. Она не знала, на что именно он так отреагировал – может, он понял, что забыл поговорить об этом с ней, или же осознал, что его подловили. Спустя мгновение бог расслабился, и между ними возникло странное напряжение – не гнев, но и не то воодушевление, что они обычно испытывали после секса.
– Он в курсе нашей помолвки, – ответил он.
– Я спросила не об этом.
Богиня уже достаточно хорошо его знала – Аид никогда не говорил и не предлагал больше, чем требовалось. Секунду он смотрел на нее, прежде чем ответить:
– Он мне не откажет.
– Но он не дал тебе своего благословения?
Она ждала, что он скажет, хотя уже знала ответ.
– Нет.
Пришел ее черед пронзить его взглядом. Но Аид по-прежнему молчал.
– И когда ты собирался рассказать мне об этом? – поинтересовалась Персефона.
– Не знаю. – Он умолк, а потом, к ее удивлению, добавил: – Когда у меня не осталось бы выбора.
– Это более чем очевидно, – богиня бросила на него сердитый взгляд.
– Я надеялся этого избежать.
– Разговора со мной?
– Нет, одобрения Зевса. Он устраивает из этого представление.
– Что ты имеешь в виду?
– Он призовет нас на Олимп на пир и празднования по поводу помолвки, растянет свое решение на несколько дней. У меня нет никакого желания присутствовать там, как нет и желания заставлять тебя через все это проходить.
– И когда он это сделает? – ее голос стих до шепота.
– Через несколько недель, полагаю, – пожал плечами он.
Она уставилась в потолок, и все цвета у нее перед глазами слились в непонятное пятно из-за выступивших слез. Она не знала, почему это вызвало у нее такие эмоции: может, потому что она боялась, или просто потому что устала.
– Почему ты мне не сказал? Если есть вероятность, что мы не будем вместе, я имею право знать.
– Персефона, – прошептал Аид. Приподнявшись на локте, он навис над ней и смахнул ее слезы. – Нас никому не разлучить – ни мойрам, ни твоей матери, ни Зевсу.
– Ты так уверен, но даже ты не можешь противостоять мойрам.
– Ох, дорогая. Я ведь тебе уже говорил – ради тебя я разрушу весь этот мир.
Она сглотнула, глядя на него:
– Наверное, именно этого я больше всего и боюсь.
Несколько мгновений Аид изучал ее лицо, водя большим пальцем по ее щеке. А потом снова коснулся ее губ своими, покрыл поцелуями ее тело, испил у нее между бедер, и, когда он снова поднялся, у нее на устах больше не было других имен, кроме Аида.
Позднее, снова проснувшись, Персефона увидела, как Аид вернулся в их комнату полностью одетый.
Брови сошлись у нее на переносице, она приподнялась и села. Ее веки еще были тяжелы от сна.
– Что