Куклёнок хочет замуж. В сетях мажора мечты. Зоя Ясина
Прислушалась к звукам в комнате. Рядом жужит вентилятор, но он направлен к столу, а не к кровати. В остальном – в квартире тихо. Встать и уйти? До мамы ведь я так и не добралась, а надо бы…
А ещё надо поговорить с Лёшкой.
Я прикусила губу. Вчерашняя ночь мне понравилась. Это точно не входило в мои планы, я даже понятия не имела, что хочу этого, но… да, надо признаться, что мне понравилось.
А теперь надо линять…
Я привстала аккуратно сначала на локте, потом села в постели и опять взглянула на Лёшку. Он всё-таки очень худой. Живот впавший, мышцы если и присутствуют, то они там как-то случайно оказались, повезло от рождения. Мартынов не занимается спортом. Самое тяжелое, что он поднимает – мышка компьютерная, авторучка ну и может, сумки, которые тягает его мама. Но руки у него красивые. И пальцы, и предплечья, едва очерченные бицепсы… Дальше ключицы… Очень сильно выпирающие. При определённом положении тела можно спокойно взяться за них пальцами.
У Саши тоже красивые ключицы, но не такие явные. И я сразу вспомнила его загоревшую кожу, красивые мышцы груди, сильные руки и испугалась.
Мне нравилось рассматривать Сашу спящим, а сейчас я сижу и смотрю на Лёшку, но думаю-то о ком…. Сколько времени прошло после того, как я открыла глаза? Как там Саша? Заметил вообще, что меня нет? Помнит нашу ссору? Он был сильно пьян, но не настолько, чтобы забыть, как выгнал меня из дома, как сказал уходить, потому что деньги закончились… Кем он меня считает? Он вообще ни во что не ставит мои чувства!
Я опять поймала себя на том, что начинаю злиться. Всё… надо успокаиваться. С Сашей всё кончено. Вчера, чтобы поставить точку, я послала Саше сообщение. Написала, что «это всё», что «мы расстаёмся». Пусть ищет себе другую дуру, которая будет терпеть его выходки.
Я отправляла это, когда Лёшка стоял сзади и обнимал меня, целуя мою шею. Боже. Я его слабо отталкивала, потому что мне сначала надо было порвать с Сашей. То есть – Сухожаров меня бросил, но… а с чего это он меня? Нет. Это я его бросила! И поэтому настрочила гневное сообщение и отправила. И уже с чистой совестью прыгнула в кровать к Лёшке.
Конечно, не с чистой…
Но мне было так плохо. В груди всё разрывалось и ныло. Слёзы текли градом. Я едва смогла переключиться на другие ощущения, чувства и мысли, и это только благодаря Лёшке. Он мне помог. Ночью я про Сашу больше не думала. Это значит, что что-то сильное я к Лёшке всё-таки испытываю. Потому что я уже призналась, что… мне понравилось.
Он затащил меня в свою квартиру, в свою комнату. Снял с меня одежду, вытирал градом льющиеся по моему лицу слёзы. Целовал мне мокрые ресницы, щёки, губы. В губы целовал потрясающе. Лёшка научился целоваться.
Он вообще был странным несколько раз, проделывал с моим телом непонятные штуки. “Вы со своей Алёной точно на одной волне” – это я сказала ему ночью. А он ответил, что хочет заниматься всем этим не с Алёной, а со мной. Это не единственный раз, когда Лёшка проговорился, в общем-то, и так всё понятно.
Мне показалось, что он очень хочет чего-то большего, более развратного, но сдерживается. Потому что я в слезах, какие тут постельные эксперименты?
И я не думала ночью про Сашу, потому что эти двое парней совсем разные. Я не понимаю, как можно сравнивать мужчин и решать, что кто-то из них лучше, если у этих двоих совсем разные подходы. Саша – это стихия, напор, страсть. А Лёшка – это что-то с чем-то… Он ломает мой несчастненький, неокрепший мозг. Ещё не факт, что Мартынов верит, что он у меня есть.
Дожила… Всё-таки сравниваю. Но всё равно что чувствую – понять не могу. Я не должна быть здесь. Вчера ноги принесли сюда сами. И первый поцелуй с Лёшкой был с горечью предательства. Понять кто кого предал – Саша меня или я Сашу – я не смогла. Но сейчас и тело и разум в шоке.
В комнате тихо, приглушенно заиграла знакомая мелодия. “Ты Венера, я Юпитер, ты Москва, я Питер” сдавленно пел Ваня Дмитриенко, и до меня дошло, что это звонок, который я поставила на Сашу. А слышно так плохо, потому что телефон где-то далеко и видимо, чем-то завален. Звонок прервался, потом повторился ещё раз. Мысленно чертыхаясь, я осторожно начала выбираться из кровати. Лёша пошевелился и, подавшись ко мне, обнял меня за талию. Я на секунду замерла. Ощущения всё ещё воспринимаются как новые. Упасть в кроватку и забраться Лёшке под бочок? Нет, я так не могу. Мартынов снова пошевелился, я поспешно шепнула: “Спи!” и выползла из постели.
На цыпочках, стараясь не шуметь, вышла из спальни. Всё ещё трезвонящий телефон обнаружился в прихожей, где я его и оставила, когда написала то своё сообщение. Только телефончик завален сверху нашей с Лёшкой одеждой. Пришлось извлекать его из-под всей этой кучи тряпок. Потом я несколько секунд пялилась на высветившийся входящий звонок и на фото улыбающегося голубоглазого Саши, который смотрел с экрана телефона прямо на меня. Я поняла, что не убавила громкость звонка и могу разбудить Лёшку. Сбрасывать не хотелось. Но я сбросила. Какие ещё варианты?
Видимо, поняв, что телефон теперь в руках хозяйки, Саша позвонил ещё раз. Не раннее утро, кстати – больше десяти на часах. Неудивительно. Я бы ещё поспала. Для позднего вчерашнего загула