Эпох скрещенье… Русская проза второй половины ХХ – начала ХХI в.. Н. С. Цветова
х – то важных деталях, то сосредотачивался в зоне доминант… Разные логико – временные цепочки до сих пор создаются и разрушаются. Центральным литературным событиям большинством историков литературы признается знаменитая статья Абрама Терца (Андрея Синявского) о социалистическом реализме, завершавшаяся новой, как нынче принято говорить, альтернативной программой литературного развития. Это признание неизбежно повлекло за собой форматирование специального статуса «оттепельной прозы» при игнорировании того факта, что революционность быстро иссякнувшего литературно потока исчерпывалась новым, если судить по декларативной форме его самопрезентации, героем – идеалистом, представленным в «телеграфном» стиле создателями «молодежной прозы».
В эпоху второго, перестроечного пришествия «шестидесятников» их лидерство аргументировалось с помощью многочисленных ссылок на «оттепельный миф», отформатированный С. Н. Чуприниным в известном трехтомнике «Оттепель. 1953–1956. 1957–1959. 1960–1962. Страницы русской советской литературы», выходившем в московском издательстве «Советский рабочий» в 1889–1990 годах. Так общественно – политическая ситуация во второй раз выводила на первую линию литераторов – революционеров… Но и при мощной медийной поддержке «шестидесятники» не смогли долго удерживаться на «передовой». Постмодерное эхо новой эстетической концепции Абрама Терца прозвучало мощно и неотвратимо. Постмодернисты оказались сильнее, жизнеспособнее «шестидесятников», сумели в течение десятилетия реально оппонировать, как некогда принято было говорить, «кондовому» соцреализму. По сравнению со «звездными мальчиками», они более прагматично, успешно использовали инструменты организации литературного господства, которые были изобретены их «кондовыми» оппонентами: заказные литературно – критические сочинения, премиальный процесс, авторитет окололитературных структур и организаций. По сути, именно инструменты удержания литературного пространства являются самым серьезным доказательством идентичности двух литературных потоков, которые целенаправленно и настойчиво при полном отсутствии серьезных оснований многими историками литературы противопоставлялись.
Истинное противостояние велось совсем по иной линии, которую в 1946 году обозначило поколение фронтовиков. Роман В. П. Некрасова «В окопах Сталинграда», повесть В. Ф. Пановой «Спутники», рассказ А. Платонова «Возвращение», поэма А. Т. Твардовского «Дом у дороги»… Выраженную в эти текстах принципиально новую литературную позицию почувствовали и попытались немедленно остановить авторы Постановления ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» (август, 1946). Но разве остановишь глубинное течение жизни? Фронтовик Федор Абрамов, обладавший огромным мужеством и непримиримым характером, на три года опередив Абрама Терца, в 1954 году высказался открыто и однозначно, предсказав возвращение русской прозы в пространство великой литературной традиции. И не только обозначил новую генеральную линию литературного развития, но и попытался воплотить ее содержательно и технологически в романе «Братья и сестры» (1958), с которого и начиналась русская традиционная проза прошлого столетия, представленная мощнейшими литературными течениями: «прозой военной», «деревенской», «городской», «лагерной», «исторической». Именно традиционалисты в отрицании ортодоксальности соцреализма выработают эстетический иммунитет, который позволит новому литературному поколению преодолеть и «теорию бесконфликтности», и десятилетие постмодернизма, использовать технологические достижения последнего десятилетия для освоения огромного и невероятно сложного современного жизненного материала.
Именно традиционалисты создали почву для возникновения сегодняшнего литературного поколения, бесспорными лидерами которого стали «новые реалисты». Критикой они пока не прочитаны. Оправданием может служить незабытое есенинское «Лицом к лицу лица не увидать…». Наша аналитическая «проба» рассчитана на приближение к смысловой структуре ключевых литературных текстов, основана на использовании аналитических техник классического русского литературоведения, на стремлении к преодолению тенденциозности, каких – либо групповых предпочтений, мощнейшего аксиологического давления массмедиа, ангажированных современным издателем – «денежным мешком», как говаривал когда – то немодный ныне классик.
И последнее, наверное, главное: авторы хотели бы выразить бесконечную благодарность своим учителям – профессорам Санкт – Петербургского государственного университета и Российского государственного университета им. А. И. Герцена Александру Ивановичу Хватову, Леониду Федоровичу Ершову и первой читательнице этой книги – профессору Воронежского государственного университета Тамаре Александровне Никоновой.
Глава 1. «Перечитывая заново…»
Первое послевоенное десятилетие: «И нет иного прошлого…»
Началом нового этапа в эволюции русской литературной традиции ХХ века принято считать «оттепельную эпоху», открытием которой провозглашается публикация с невероятной скоростью набиравшей популярность повесть И. Эренбурга «Оттепель» (1954). С этим историко – литературным стереотипом мириться трудно. Новые эпохи не возникают из туманной неопределенности однажды ранним утром