Собаки и мы. Записки дрессировщика. Иван Затевахин
иски» и другие мои статьи на тему дрессировки дополнялись воспоминаниями, другими историями из практики, а также размышлениями, дополнительными научными данными.
Основное время моей карьеры дрессировщика, предшествующей карьере медийной, пришлось на тот период, когда собаководство стало стремительно меняться, собаки некогда служебных и чисто утилитарных пород стали превращаться в домашних, комнатных собак-компаньонов. Это было время, когда новые и революционные на тот период достижения науки начали сначала со скрипом, а потом все стремительнее внедряться в практику дрессировки собак.
Занимаясь любительской дрессировкой с начала 70-х, а профессиональной с 80-х до конца 90-х, я был свидетелем этих изменений и, надеюсь, в силу своих возможностей им способствовал. Так уж вышло, что на моих глазах и с моим участием в практику дрессировки, в том числе в защитной службе, начали внедряться гибкие подходы на базе методов оперантного научения, еще до изобретения кликера стали использоваться «бридж-сигналы». Конечно, революционный поворот в дрессировочных подходах, их модернизация в конце XX века, что называется, назрели. Нельзя было до бесконечности «выезжать» на методическом багаже начала века.
Так или иначе «новые» веяния рано или поздно пришли бы к нам в Россию – прогресс остановить невозможно. Но факт остается фактом – многие методические наработки вызрели внутри нашей страны, многие приемы стали использоваться нами раньше зарубежных коллег. Раздувать ветер «дрессировочных» перемен в начале 80-х начал Валерий Варлаков. За ним последовали другие, в том числе Елена Непринцева (ныне руководитель научного отдела Московского зоопарка) и я. Вместе мы привнесли в практику дрессировки собак достижения современной этологии – науки о поведении животных.
В 1989 году содружеством молодых ученых-этологов и дрессировщиков собак был издан первый, впоследствии выдержавший множество переизданий сборник («О чем лают собаки?»), в котором были сформулированы принципы системного подхода к дрессировке. Ну, а уже с 90-х в страну хлынул поток методической информации. Причем наряду с эффективными приемами «прицепом» к нам приходили и весьма сомнительные достижения различных «гуру» дрессировки, в которых веры в чудо порой было больше, чем реальной практики, – что неудивительно, так как обычно наиболее рьяными пропагандистами «наиболее эффективных подходов» были бывшие домохозяйки без специального образования, хотя и добившиеся успехов в дрессировке.
Читатель, преисполненный скепсисом, может мне не поверить, но уверяю вас – те методики, которые приходят к нам из-за рубежа (за исключением той вариации оперантного метода, которой пользовалась Карен Прайор, великий человек и дрессировщик), на поверку оказывались не более чем весьма «усеченными» для частных случаев перепевами системной дрессировки, которую уже более десяти лет практиковали мы – благодаря более глубокому знакомству с трудами ученых, занимавшихся исследованием механизмов и функций поведения и научения животных.
Трудно поверить, но нам, тогдашним энтузиастам обучения собак современными методами, предполагающими гибкий, системный подход к дрессировке, приходилось буквально пробивать лбом стену, вызывая смешки за спиной, делать свое дело, не обращая внимания на интриги и даже доносы в виде «открытых писем» в редакции газет, а то и в «компетентные» органы. Сейчас это выглядит более чем странно, но методы дрессировки, предлагаемые нами и предполагавшие во взаимодействии с собакой обратную связь, тонкое отслеживание ее эмоционального состояния по поведенческим признакам, находили жестокое неприятие у кинологов 80-х, начала 90-х годов.
Подчеркну – взгляд на дрессировку, который мы тогда предлагали и пропагандировали и который теперь, надеюсь, у нас в стране стал нормой, пусть и не везде и не всегда, требовал индивидуального подхода к каждой собаке. Но поскольку собаки, как и времена, с середины 80-х до конца 90-х, когда происходили многие описываемые на этих страницах события, были весьма пестрыми, то и методы, которые нам приходилось использовать, были весьма разнообразными.
Сегодня, когда нрав собак существенно «помягчел», в формировании поведения и в обучении подавляющего большинства из них можно и даже нужно обходиться без особого давления, допуская механические воздействия на собаку лишь в форме аккуратной коррекции.
В те же незабвенные времена нам сплошь и рядом приходилось встречаться с по-настоящему злобными монстрами, обладателями неукротимых характеров, причем корректировать приходилось поведение взрослых собак, со сложившимися стереотипами в отношениях и действиях с людьми. С такими собаками работа исключительно на положительных подкреплениях была невозможна – просто потому, что положительные эмоции, получаемые собакой в виде какого-либо «бесчинства», перевешивали эмоции от кусочков еды, поглаживаний и игр, которые мы могли предложить в качестве альтернативы.
Перестраивать приходилось не отдельные элементы поведения, не отдельные стереотипы, срабатывавшие в той или иной ситуации (побег за кошкой, скажем, хотя и это было), а образ жизни, отношение к хозяину, отношение хозяина к питомцу, то есть целый веер, правильнее сказать – комплекс стереотипов.
В этом случае