Когда цветёт папоротник. Юрий Шорохов
ит? – заругалась матушка, едва стоило парню появиться на пороге родного дома.
– Знаешь ведь, что работы дома невпроворот, и всё равно норовишь улизнуть! Нам с отцом помогать не хочешь!
– Ну, что ты, мам! Да сейчас всё будет, всё сделаю, только пообедать бы – улыбнулся Боря матери широкой обезоруживающей улыбкой. А сердце материнское отходчивое, на злобу и обиду не падкое:
– Иди на кухню, там всё! Только руки сначала вымой!…
Борька за обе щеки уплетал мамкины щи, упаренные в русской печи, с доброй краюхой пшеничного каравая, и думал о своей мечте, о том, что своего по-любому добьётся. Одной из долгих зимних ночей ему приснился сон, да такой яркий, явственный, что сразу и не поймёшь: спишь или бодрствуешь? Сон был о цветке папоротника, о том, что Борька его нашёл и вернулся с ним домой, цел и невредим. И цветок этот выполнил его самое заветной желание!
Что интересно, ни в детстве, ни в юности Борька не то, чтобы увлекаться мистикой, просто не верил ни во что сверхъестественное. Никогда ни о чём таком не думал и не интересовался. И вот на тебе! Будто вдруг заболел этой мечтой. С той ночи он ничего так не желал, как найти этот колдовской цветок.
Он упорно, как одержимый, перелопатил горы информации, состоящей, в основном, из старинных легенд и допотопных записей полубылинных деревенских краеведов и вроде как бы очевидцев. И знал, что цветок папоротника найти несложно – иди один в лес в ночь на Ивана Купала, и издалека увидишь красный огонёк. Ярко горит он в густой тьме ночного леса. Подойди, сорви – и домой беги без оглядки! Добежишь – и будет тебе счастье…
Просто всё! Да только в одном загвоздка: единицы тех счастливчиков, кто с таким цветком домой вернулся, против сотен могилок, густо поросших папоротником, тех, кто не сумел донести волшебный цветок до родного порога, лишь один раз оглянувшись назад…
Боря парень молодой, но рассудительный и основательный – крестьянская закваска! И в глубине души он прекрасно понимал, что огромный риск и смертельная опасность не могут стоить дороже самой его жизни, но отказаться от мечты просто так не мог. Кто-то или что-то просто глушил голос разума, будто надоедливый комариный писк толстым ватным одеялом.
Конечно, о своей такой мечте Борька не рассказывал никому – засмеют! Но чем ближе подходил день Ивана Купала, тем тревожнее ему становилось. Временами безотчётный страх овладевал всем его существом, а ночные видения во сне звали и манили, общая осыпать блеском княжеским. Не дом, а дворец, злата-серебра вовек не истратить, жена-красавица, семья здорова и счастлива…
Борька уже всерьёз стал опасаться, чтобы умом не тронуться из-за всех этих переживаний. Но однажды догадался, и ему стало легче. Зов папоротника – это ведь неспроста! Его выбрали. А вот кто, для чего, и с какой целью – на эти вопросы у него ответа не было…
2 часть
И вот настала эта ночь заветная, ночь на Ивана Купала. А Борька, как ни странно, успокоился ещё накануне. Будь что будет! В лес пойдёт, цветок найдёт – а там посмотрим, что и как…
Темень июльской ночи всё ж не такая густая, как в августе. И Борька спокойно, даже не пользуясь фонариком, бодро шагал по знакомой деревенской тропке к молчаливой тёмной стене ночного леса. Вот и первые небольшие и редкие ёлочки, словно разведчики, осторожно наступающие на край широкого поля. Кусты ивняка между ними, что каждый год радовали местных жителей рыжиками. Борька и сам любил сюда наведываться в грибной сезон. Доведётся ли ещё? Остаться ли ему живу после сегодняшней ночи, или… Прогнал от себя Борька эти мысли, углубляясь всё дальше в лес…
Невольно чертыхнулся, запнувшись о сухую еловую ветку. И тут же показалось, что услышал за плечом ехидный короткий смешок. Борька даже чуть присел от неожиданности, но сразу выпрямился. Постоял, послушал. Тишина. Двинулся дальше, и вскоре заметил впереди какое-то неяркое розоватое свечение, будто последний дальний отблеск заката.
– Закат твоей жизни… иди к нему! – словно листвой лесной прошелестело над ухом, но Борька уже взял себя в руки. Не отвлекаясь больше ни на что, он быстрым шагом, насколько это возможно в ночном лесу, двинулся в сторону свечения. По мере приближения свет становился всё ярче, насыщеннее, и приобретал явственный красный оттенок…
Скоро между стволами деревьев он увидел источник этого свечения. На маленькой полянке, заросшей папоротником, ярко сиял кроваво-красный цветок. Как глаз дьявола! – подумалось Борьке – и с ним сразу же согласился знакомый шелест:
– Он и есть… Сорви его! – и снова ехидный смешок…
Борька подошёл к чудо-цветку, постоял, посмотрел, прислушиваясь к тишине ночного леса. А тишина эта вдруг таковой быть перестала. Подул сильный ветер, послышались тяжёлые шаги, обходившие эту полянку, запотрескивали сухие сучья и послышалось какое-то невнятное бормотанье…
Боря крепился, набираясь мужества для последнего шага, и уже был готов сорвать цветок, как вдруг раздался незнакомый голос. Борька не понял, услышал он его, или тот прозвучал в его мозгу:
– Ты пришёл. Это хорошо. Что же, здравствуй, Борис!
Борька