Ретроград: Ретроград. Ретроград-2. Ретроград-3. Комбат Найтов
кристаллизации, уловил в чем дело, взял лопатки всех четырех турбин и уехал в Москву в институт стали. Все верно! За этими сплавами наши охотились несколько лет, пока их на завод Роллс-Ройса не пропустили. Они надели ботинки на микропористой резине, армейские, потоптались у станков по стружке, и институт стали выдал на-гора через неделю ее рецепт, а через полгода «Электросталь» дал первую плавку титан-никелевой тинидуровой стали. Здесь еще сложнее, это сплав титана и никеля в виде монокристалла. Лопатка – полая внутри. Как это делается – я знаю, но как это поставить на поток, такую задачу я не решал. Это будет решать Глеб Евгеньевич. Ему это по силам. Он доводил двигатели не менее сложные. Правда, в иное время. Так что, держим кулаки!
Вечером, доложившись по команде и с двумя «церберами» на сиденьях от Копытцева и Берегового, выехал в Кремль. Пробок нет, улицы, правда, освещены достаточно плохо, и пешеходы переходят где попало. Регулировщики сидят по будкам. Они здесь парные, обычно, и, практически, без машин или мотоциклов. Раций у них тоже нет. Если что – бегут до ближайшей будки и бесплатно звонят по 02, если автомат-станция в районе, или орут барышне: «ОРУД дайте!». К Большому дворцу не пропустили, направили на стоянку у Оружейной палаты. Вход через другой подъезд, чем днем. Более тщательный осмотр, включая охлопывание по карманам и подмышками. Заглянули и в планшетку. Провожают до дверей кабинета. В коридорах практически никого нет. Тишина, даже стрекота машинок не слышно, когда был прошлый раз здесь, то стрекот «ундервудов» слышал. Наверное, поэтому Сталин и работал здесь ночью. Я прибыл чуть раньше назначенного часа, минут на пятнадцать. У Поскребышева сидит вальяжный «барин», нога на ногу, и курит. Одет в полувоенный костюм, лицо властное, крут, как несваренное яйцо. Кто такой – я не знаю. Никогда его не видел. Я в гимнастерке, с петлицами инженер-полковника авиации, в хромовых сапогах, никаких значков и медалей, «Сталинку» я так и держу в коробочке. Из кабинета вышел гражданский, лысоватый, с портфельчиком, человек, который вытирал платочком свою лысинку. Запустили «барина», он пробыл там минут пять, и выскочил оттуда с абсолютно белым лицом. Вытащил из кармана кителя алюминиевую колбочку, резко запахло валерьянкой или валидолом, я в них не секу, но запах не люблю. Оставалось еще восемь минут, но Поскребышев показал мне рукой на дверь. Уйти из этого медкабинета было благом, тем более, что барин подошел к столу Поскребышева и глотал стаканами воду.
Представился. У Сталина на лице появилось подобие улыбки, он впервые видит меня в форме командира РККА.
– Вживаетесь, товарищ инженер-полковник?
– Так… Да, товарищ Сталин!
– Тогда почему приказ председателя Государственного комитета обороны Вы не выполняете?
– Тот, что провели испытания не в Тушино, а в Чкаловском? Там народа очень много собралось, у кого-нибудь могла найтись 8-мм «Agfa» «Movex 8» или, не дай бог, 16 мм «Сименс», и наш секрет был бы у Гитлера в кармане, поэтому я и отвернул.
– Так это вы,