Заводской район. Александр Гарцев
ами из первого, шестого и одиннадцатого цехов, образующих то причудливые черно-серые обрывки колонн, то с перекатывающимися прибаутками, шутками небольшие по три-четыре человека компании.
Все спешили в заводскую столовую – кирпичное синее двухэтажное задание, стоящее между девятым цехом и длинным бараком конструкторское технологического бюро.
В нем-то я и работал уже несколько дней.
Два года за границей, в Военно-воздушных силах СССР, пролетели быстро. И вот буквально три недельки назад в мае 1973 года я и демобилизовался.
А дома сидеть на шее мамы после армии? Ну ладно, недельку-другую можно. Но не месяц же! Работать надо! А куда идти, даже вопроса не было. Ясно, на завод, где работала мама и моя многочисленная родня.
Так у нас в городе велось ещё с самой Великой отечественной войны, что на трех предприятиях (это потом им дали определение градообразующих) трудилось все население нашего небольшого городка. А так как заводы возникли здесь лет тридцать назад, в годы войны, то и заводских и комбинатовских династий здесь было полно.
И у нас с мамой тоже будет такая маленькая заводская династия.
Поэтому и проблемы такой, куда идти работать после армии ни у меня, ни у моей мамы не было.
Так наш завод и стал мне родным.
Сергей Константинович, главный инженером СКБ, выйдя за проходную и посмотрев мой техникумовский диплом, сразу взял меня в группу электриков, электромонтёром-монтажником третьего разряда.
Такие тогда строгие порядки были, что даже с дипломом техника-электрика по производству авиационного электрооборудования, брали в рабочие с самым низким разрядом.
Но я, ни тогда, ни сейчас, никогда не обижался. Таков был порядок, завод большой, третий так третий разряд, главное работа интересная – собирать электросхемы автоматических и полуавтоматических станков и линий на разные технологические операции производства деталей из металла, контрольных операций.
Дух захватывало от перспективы интересной работы. Где-то около полутора десятков рацпредложений было оформлено мной за небольшой период работы в нашем бюро. До сих пор благодарности остались в трудовой книжке. А на разряды, вплоть до самого высокого, шестого, я потом успешно сдал все заводские экзамены.
Но была одна особенность заводской жизни: резкое отличие строгого трудового рабочего времени и времени обеденного, которое строгим совсем не было.
И это мне нравилось больше всего.
Ближе к часу, во втором часу публика в районе столовой уже менялась.
Выходили степенные нарядные тёти, красиво одетые девушки из заводоуправления, солидные дядечки из техотдела, яркие девушки из финансового, молоденькие, смешливые с отдела кадров и машбюро.
А техническая молодёжь из отдела главного технолога, главного метролога и других после обеда в обязательном порядке собирались в команды и резались по – настоящему в волейбол.
По всем спортивным правилам. Строго.
Судья со свистком, как и положено ему, сидел практически над сеткой. Сварили для него специальное место.
Отличался Иван Иванович самый высокий из волейболистов. Старался и Серёга Трофимов, хотя мяч после его ударов частенько улетал в кусты к самой столовой, почти к высокому бетонному забору с колючей проволокой.
– Бей Ваня! – азартно кричали зрители, и высоченный и худосочный Иван Иванович Лукьянов с большим удовольствием всаживал очередной никак не берущийся «кол» в самую середину площадки противника.
Отскочивший мяч, высоко подпрыгивая, отлетел к забору. Я быстренько сбегал. И верхней подачей отпасовал подающему.
– Молодец, парень! – похвалил судья. – Играем дальше. Подача слева.
Ближе к двум довольные, вспотевшие, раскрасневшиеся спортсмены расходились к своим мольбертам, к чертежам, к столам.
Отдышаться. Отдохнуть от такого жаркого обеда.
Да и поработать бы немножко надо.
Я на заводе ещё новичок и в эти обеденные инженерные игры, конечно, меня никто не пустит. Да я и не напрашиваюсь.
Всего два месяца, как я после демобы (так у нас в ЮГВ называют увольнение на гражданку) и никак пока не могу к этой гражданской жизни привыкнуть.
И полигон снится, и казарма, и быстрый, нетерпеливый Немлат, конь, подаренный нашей части венгерскими друзьями из соседнего колхоза, и модели снятся, построенных нами натовских танков, американских, хоков, и самолётов, которые были целями для наших лётчиков. Мы их делаем из досок и фанеры, красим в цвет армий НАТО, в защитный цвет.
Снятся ещё не расколошмаченные пулемётами и учебным бомбометанием наших лётчиков. Удачные в натуральную величину мишени, как две капли воды, похожую на НАТОвский прототип.
И даже жалко их иногда, когда одни щепки остаются после нескольких занятий. Хорошо работают наши лётчики.
Снятся красивые венгерские города, широкие поля, прямые, как в учебнике геометрии, каналы.
Но это уже в прошлом.
Я