Федор Черенков. Игорь Рабинер
ро рассеивается – выглядит-то юбиляр бодро. Стоически, более часа, раздает автографы. Улыбается каждому своей, как всегда, стеснительной улыбкой. Разве что упрятанной в густую бороду, с которой Федор выглядит как-то иначе.
Потом – банкет в ресторане-корабле «Ласточка» на Москве-реке. В какой-то момент, расчувствовавшись, ты обнимаешь его. Вручаешь распечатку написанной к юбилею статьи «Волшебная страна Черенковия» и в сотый, наверное, раз в жизни повторяешь ему: «Федя, я на тебе вырос. Спасибо, что ты есть».
А в ответ слышишь библейское, но в то же время и абсолютно черенковское: «Не сотвори себе кумира».
Прости, Федор. Сотворили. И дай бог, чтобы у каждого человека и каждого поколения были такие кумиры, как ты.
И было так хорошо, что вот он рядом – божий, святой, светлый человек откуда угодно, но только не из циничного XXI века. И дома тебе говорят, что таким просветленным, каким ты пришел домой в тот день, тебя не видели уже очень давно.
…И вдруг его нет. Думая об этом, ты идешь по улице, вроде бы тепло укутанный. Но колотит озноб. Озноб безвозвратного одиночества, о котором исчерпывающе сказал поэт: «Опустела без тебя Земля».
Идешь – и у тебя не укладывается в голове, как можно жить, зная, что на этой Земле больше нет Федора Черенкова. Как-то, наверное, можно. Но сколько же доброты и света потерял каждый из нас с его уходом. И их уже никак и никогда не вернуть.
Федя в «Спартаке» себя нашел,
И пришел со «Спартаком» к победе.
Феде и без сборной хорошо.
Ну а сборной – не всегда без Феди!
Этот экспромт, поразмыслив всего несколько секунд, выдал в ответ на просьбу прокомментировать выступление сборной СССР на чемпионате мира 1990 года в Италии знаменитый поэт-песенник и яростный болельщик «Спартака» Игорь Шаферан. Лучше выразить чувства миллионов людей было невозможно – и еженедельник «Собеседник», с которым тогда сотрудничал один из нас, счастлив был это четверостишие от мэтра опубликовать…
Какая же это все-таки чудовищная несправедливость, что Федор Черенков ни разу не сыграл на чемпионатах мира и Европы. Что его там не увидели и не оценили. В 82, 86, 90-м… Нашего любимого футболиста всех времен и народов уже давно нет в живых – а то горькое юношеское чувство, когда хотелось плакать от бессильного отчаяния, никуда не делось. Не забылась и тогдашняя болельщицкая обида на Валерия Лобановского: ну как же так было можно? Хотя мы тогда многого, очень многого не знали.
Черенков забивал на «Маракане» Бразилии, забивал Франции с Платини и Жирессом, забивал в четырех матчах подряд на Московской Олимпиаде-80, забивал кучу важных голов в еврокубках, включая легендарный решающий мяч в Бирмингеме «Астон Вилле» в концовке игры. А уж сколько – и как! – отдавал…
Но в мире его, за исключением специалистов совсем уж глубинного бурения и особо памятливых болельщиков, не знают. Страшно обидно. Но поступим по-черенковски и во всем будем искать хорошее. Пусть знание о том, каким великим мастером был Черенков, останется для нас чем-то своим, сокровенным. Тем, чего не поймут другие (как никому со стороны не дано до конца понять русскую душу). Но в чем на 100 процентов убеждены мы сами. И при чьем-то недоуменном пожатии плечами мы лишь усмехнемся, потому что твердо знаем, что это так и только так.
Счастьем видеть Черенкова на поле так хотелось поделиться со всем миром – а не судьба. Когда в 94-м он объявит о завершении карьеры игрока, Николай Старостин, 92-летний основатель «Спартака», в такой парадоксальной форме поделится мыслями на этот счет: «Хорошему человеку всегда не везет…»
Черенков был не просто хорошим, а светлым человеком. Не от сего мира, который мы видим вокруг себя во втором десятилетии XXI века. Ну посудите сами, кто еще свое отношение к материальным благам сформулирует так: «С детства врезалась в память притча. Сидит богач на мешке с деньгами. Думает: “Куда этот рубль деть? Куда тот?” Слышит – кузнец молотком стучит и песни распевает. Удивился: “Я, такой богатый, молчу. А этот нищий кузнец поет и поет. Дам ему денег”. Дал. Кузнец приуныл. Задумался, на что их можно потратить. Перестал петь».
Кто хоть чуть-чуть знал Черенкова, подтвердит: в этом ответе нет ни капли позерства. Он действительно был такой. «Золотой человек», по выражению Андрея Тихонова, которому повезло пожить с ним в одном номере на базе в Тарасовке в 1993 году – последнем для Федора и первом для Андрея в основном составе «Спартака».
Тремя годами раньше капитан красно-белых Черенков вывел команду на весенний матч в Одессе против местного «Черноморца». Это была вторая игра за красно-белых скромного тогда 21-летнего новичка из воронежского «Факела» Валерия Карпина. «Спартак» проиграл 0:1, и единственный гол был забит из-под дебютанта, которого после игры охватил приступ отчаяния. «Честно говоря, я даже расплакался после матча, – расскажет много лет спустя Карпин. – И тут Федор Черенков, добрая душа, подошел и сказал: “Не плачь, Валера, знаю, что ты нам еще поможешь”. Представляете, что для меня значили эти слова?!»
Вот типичный монолог Черенкова, который после окончания карьеры футболиста жил очень скромно: