Жена для генерального. Марья Коваленко
кроватке дочку и продолжила расчесывать волосы.
– Ну да, твоя Санька и за мужика, и за себя, и за кого третьего выматывает. – На цыпочках подойдя к малышке, тетка послала ей воздушный поцелуй. – Эх, если бы в мое время были технологии как сейчас… двоих таких родила бы. Не ребенок, а ангел.
По поводу того, что «ангел» и «выматывает» совсем не сочетается, я уже тетку поправлять не стала. Мы обе за последние семь месяцев то готовы были падать от усталости, то порхали от счастья, увидев первую улыбку или услышав первое «агу».
Ума не приложу, как бы я справлялась без тети Ларисы. Не наведайся она как-то в гости, зачахла бы за время беременности в Питере. Сидела бы в четырех стенах, как заключенная, страшась выйти на улицу, случайно встретить кого-то из коллег или услышать знакомый голос.
Теперь даже вспоминать смешно было, как мама боялась сообщить тетке о моей беременности. Родная мать стыдилась, что вместо мужчины и семьи я выбрала ребенка из пробирки. А далекая тетка, седьмая вода на киселе, обрадовалась как чуду, помогла собрать чемоданы и увезла к себе в Воронеж.
«Поживешь месяц-другой, свежим воздухом подышишь. Щеки тебе блинами отрастим. А потом сама решишь, где лучше оставаться». Против таких доводов мне и возразить было нечего. Со щеками еще доктор сказал, что нужно что-то делать. Подальше от Питера, на свежий воздух, тоже хотелось.
– Так, ладно, – насмотревшись на племянницу, Лариса Аркадьевна решительно достала из шкафа мое пальто и повесила на крючок в прихожей. – К этому клиенту поедешь как девочка. Хватит уже «беременные» куртки таскать. И сапоги наденешь! На каблуках! Он мужик видный. Со своей оранжереей. Договоришься о цветах, потом, может, он тебя еще на что уговорит.
– Теть Ларис! – Так и хотелось хлопнуть себя ладонью по лбу.
– Ты мне не тетькайся! Саньке вон уже семь месяцев. Скоро про папку спрашивать начнет. К этому времени нужно успеть. Да и сиськи пока не сдулись. С такой красотой даже глазки строить не надо. Любой нормальный мужик сам охомутается и сердце с почками отдаст.
– Сердце и руку, – смеясь, поправила я.
– Аглаша! – тетка важно уперла кулаки в бока и подняла брови. – Поверь моему опыту. Четыре брака – это тебе не хухры-мухры. Руки они за второй размер отдают. А за твой третий, стремящийся к четвертому, – все потроха с бумажником. И перед дочкой твоей плясать будут.
Если бы это был наш первый разговор, я бы обязательно стала спорить. Но за последние три месяца, как начала помогать тетке с ее цветочными магазинами, она уже столько раз устраивала мне случайные встречи и деловые переговоры с потенциальными отцами Саше, что мозоль на языке натерлась от споров.
– Хорошо, будет предлагать почки, обязательно спрошу и про бумажник, – отшутилась я, забрав пальто.
– Вот, умнеешь на глазах! – Тетка вернулась к своему чаю. – Только такси не вызывай. К Платонову тебя Зоя Фёдоровна свозит. Возле усадьбы этого цветочного барона сплошные поля, а ей волкодава своего выгулять нужно.
Вот теперь я все же хлопнула себя по лбу. Мало того, что соседка с собакой периодически остаются у нас дома нянчить Сашу, так теперь еще тетка умудрилась превратить Зою Фёдоровну в моего шофера.
– Аглаш, я ее на ставку к себе в фирму взяла. Будет с тобой везде кататься. Ну а Берти ее… Хоть какой-никакой, а мужик в нашем бабском батальоне, – тетка тяжело вздохнула. – С собаками оно, мне кажется, даже лучше, чем с мужиками… Обидит кто – он полжопы за раз откусит. И «фас» командовать не надо. А мужика пока убедишь, что тебе больно сделали, пока наплачешься… Ай!
Наверное, нужно было улыбнуться. Даже суровая правда жизни из уст тетки звучала с бодрящей иронией. Но губы отказывались слушаться.
Год назад я бы дорого заплатила за такого Берти. Чтобы он за мое разбитое сердце откусил у одного питерского босса хотя бы кусок упругой филейной части. Чтобы хоть так заставить его пострадать. Но ни тетки, ни Берти, ни бойкой соседки у меня тогда не было. Лишь холодные стены своей, но ставшей вдруг чужой квартиры и малышка под сердцем, которая заставляла день за днем выживать.
– Ладно, хорошо. – Я тряхнула головой, прогоняя из нее ненужные воспоминания. – Если Зоя Фёдоровна теперь у нас на ставку, я согласна.
– Вот и умница! – тетка стрельнула глазами в сторону сапог. – И с Платоновым поласковее. Доктор Сашкин, конечно, мужик симпатичный и пороги обивает семь месяцев исправно. Но у женщины должна быть альтернатива.
– Хорошо, буду строить глазки и изображать дурочку.
Чтобы не опоздать из-за спора, слова о докторе я пропустила мимо ушей.
– Ты, главное, шарфик с декольте убери и контракт подсунь. А дальше природа сама сделает свое дело.
Тетка поправила на мне воротник пальто и перекрестила. Всего несколько движений, уже привычный ритуал, а на душе тут же посветлело. В родительском доме я никогда не чувствовала тепла и заботы. Лишь с одним мужчиной в наш сладкий, но фальшивый месяц.
Ради такого покоя не жалко было брошенной в Питере квартиры, поста помощника генерального директора