Аглая Арис. Сердце полемарха – 2. Айлин Лин
и Геры. – И он там уже женился. На смертной.
– Что? – удивление, проявившееся на лице Афины, смело надменно-холодное выражение с её прекрасного лица. – Ты ведь это не всерьёз? Геба, ты же сама влюблена в Геракла!
– Он считает меня только сестрой, и никак иначе, Афина! Я не знаю, что делать! Гер выбрал смертную, понимаешь?! Мне не было бы так обидно, если бы его избранницей стала богиня, но Гер выбрал простую человечку!
– Погоди! – подняла ладонь богиня мудрости, – не спеши. Что за смертная? Может она какая-то особенная? У неё есть Великий доро?
– В том-то и дело, что нет! – снова вскричала Геба и в запале чувств резко вскочила на ноги.
– Вообще никакого дара? – изумилась Афина пуще прежнего, к Гераклу она относилась всегда очень лояльно. Но его выбор вогнал её в смятение.
– Третий доро есть, – скрипнув ровными жемчужными зубками, ответила юная богиня.
– Уже что-то, – чуть успокоившись, Афина медленно встала и прошла к распахнутому окну, – не переживай, она смертная, её век недолог, она рано или поздно умрёт. У тебя впереди вечность, у неё этого нет.
– Я подозреваю, что Гер захочет сделать её бессмертной!
– Бессмертной?! – оглянулась на собеседницу Афина, в её голосе было столько неподдельного ошеломления, что Геба даже порадовалась, что именно ей удалось хоть немного приподнять маску вечной невозмутимости с лица Афины.
– Да. Я не могу допустить подобного.
– Если вмешаешься и Гер узнает, то не видать тебе его, как собственных ушей, – фыркнула богиня мудрости и провела тонким пальчиком по острому подбородку, о чём-то думая. – Но я чем могу тебе помочь? Дела Геракла и этой смертной никоим образом меня не касаются.
– А вот здесь ты ошибаешься, Афина, – зловеще усмехнулась Геба. – В этом мире Медузы Горгоны появляются сами, стоит Посейдону пошалить с понравившейся смертной. Наши верховные боги весьма любвеобильны, и не мне тебе об этом говорить. И твоё проклятие тут же ложится на плечи девушек.
Афина покривила губы, никому и никогда она не позволит осквернять её храмы. И вовсе неважно, что Посейдон, продолжая свои игры, переносил проклятье Афины на всех приглянувшихся ему смертных женщин. Верховный морской бог может делать, что хочет и не может быть виновен ни в чём, что касается людей.
– Мне не жаль этих женщин. Если на них пал взор Посейдона, значит, они сами виноваты: чем-то его привлекли. Но даже если бы вдруг стала жалостливее, то ничем им помочь не смогла бы. Снять проклятие не дано даже Зевсу. Отменить его (проклятие) сможет только тот, что будет открыт сердцем, чист помыслами и щедр душой. И он должен быть смертным.
Изогнув губы в зловещей улыбке, Геба тихо сказала:
– Нашёлся такой смертный… точнее смертная.
Афина резко обернулась к собеседнице. Высоко подняв брови, воскликнула:
– Ты хочешь сказать, – тихо сказала она и лицо её потемнело, – что мою волю, моё наказание, кто-то смог отменить?!
– О да, именно это я и хотела сказать, – едва сдерживая