Крематорий имени Жанны д’Арк, или Что-нибудь да будет. Вадим Панджариди

      – Уважаемые пассажиры. Командир корабля и экипаж приветствуют вас на борту нашего авиалайнера МС-21, выполняющего рейс сообщением Демидов – Новосибирск. Просим вас приготовиться к взлету и пристегнуть ремни безопасности, – сообщила улыбающаяся стюардесса.

      Салон нового российского самолета «Внуковских авиалиний» с пермскими двигателями ПД-14 был наполовину пуст. Дмитрию Колесову по билету досталось место у окна, хотя он мог усесться куда угодно: рядом и вокруг него никого не было.

      За иллюминатором был виден кусок здания нового западно-уральского аэровокзала «Сергей Дягилев» и несколько самолетов также российского производства, но разных авиакомпаний, без трапов и двигатели которых были зачехлены. Сейчас в стране пошла повсеместная мода присваивать аэропортам имена собственные, то есть знаменитых и заслуженных на всю страну уроженцев того или иного региона.

      Колесов пристегнулся. Смотрел в иллюминатор, любуясь на русскую землю, необъятную и могучую, пока самолет набирал высоту. И когда лайнер взлетел и лег на курс, он опустил спинку кресла, откинулся и блаженно закрыл глаза. Уснул он мгновенно. Как вдруг услышал:

      – Добрый день! Вы меня не помните?

      Сон первый

      В одно из семнадцати весенних мгновений 1945 года штандартенфюрер СС Макс фон Штирлиц выехал из учреждения рейхсканцелярии по важному событию. На перекрестке Бисмаркштрассе и Блюменаллее его остановил патруль.

      – В чем дело, командир? – спросил Штирлиц, опуская стекло кабины.

      И про себя по-немецки матерно выругался:

      – Доннер веттер.

      – Начальник зондеркоманды унтер-фельдфебель Зигфрид Швайнкопф, – лениво представился мордатый военный, приложив правую руку к каске. В другой руке он недвусмысленно поигрывал автоматом «шмайссер».

      – Проверка документов, штандартенфюрер. Точно такую же машину недавно угнали партизаны.

      – Что за чушь. Какие партизаны?

      – Так, документики попрошу. И на машину тоже, – пошевелил пальцами унтер-офицер.

      – Командир, я очень спешу. Через четверть часа у меня встреча с русской радисткой Кэт и пастором Шлагом. Я выполняю сверхсекретное задание четвертого управления РСХА и лично группенфюрера гестапо Генриха Мюллера, – строго, как и подобает истинному арийцу с нордическим характером, чемпиону Берлина по теннису, проговорил Штирлиц, отдавая документы.

      Он надеялся, что важность и секретность задания как-то повлияют на дуроломов из дорожного патруля, но не тут-то было.

      – Ничего не знаю. У меня приказ, – рассматривая аусвайс, вяло ответил немецкий гаишник.

      – Я буду жаловаться рейхсфюреру СС.

      – Это ваше право. Так, вышел из машины, открыл багажник! – грубо приказал Зигфрид Швайнкопф.

      – Что?

      – Оглох, что ли? Багажник, говорю, открыл! Да побыстрей. Шнеллер!

      – Черт знает, что такое! Не вермахт, а бардак какой-то.

      В багажнике дорогой машины было пусто.

      – Та-ак, запаски нет. Номера не читаются. А резину с зимней на летнюю кто менять будет? Фридрих Шиллер с Иоганном Вольфгангом Гете, полковник? Придется составить протокол. Ну, так как?

      – Сто рейхсмарок вам хватит? – тихо, оглядываясь по сторонам, проговорил догадливый, как все бойцы незримого фронта, Штирлиц, доставая бумажник из внутреннего кармана черного эсэсовского мундира с одним погоном, в который переоделся накануне поездки.

      – О, и огнетушителя нет. И аптечки не вижу, – продолжал придираться унтер-фельдфебель Швайнкопф. – А где страховка ОСАГО?

      – Пятьсот.

      – Вот это мужской разговор, штандартенфюрер! Зер гут, – засовывая деньги в карман, по-гренадерски щелкнул каблуками молодой Зигфрид, потомок стойких и мужественных нибелунгов.

      – Я могу ехать, фельдфебель?

      – Да-да, конечно, все абгемахт. Счастливого пути, штандартенфюрер, ауф видерзеен. Только будьте осторожны – на Унтер-ден-Линден у Бранденбургских ворот утром были замечены русские диверсанты. Хайль Гитлер!

      – Хайль. И данке шен, – зло промямлил штандартенфюрер СС Макс Отто фон Штирлиц, ветеран нацисткой партии и участник пивного путча в Мюнхене, награжденный за мужество и героизм Железным крестом первого класса с дубовыми листьями, садясь в свой заляпанный весенней берлинской грязью «Хорьх» бизнес-класса.